«Они понимают: нами потеряна великая держава! Так, например, согласно недавним опросам, 63% россиян сожалеют о распаде СССР. Важно понимать: сейчас это не просто ностальгия, а желание восстановить порушенное Союзное Отечество», — пишет глава компартии.

И в этом его мнении нет абсолютно ничего необычного. Современные коммунисты несмотря на некоторую свою модернизацию, например, признание частной собственности, по-прежнему при каждом удобном случае декларируют свою приверженность идее восстановления единого социалистического государства. Эта мысль, звучит во всех более-менее значимых выступлениях членов КПРФ. Вот, к примеру, во время празднования 99-летия Октябрьской революции к возрождению «порушенной державы» точно так же призывал всё тот же Геннадий Зюганов. Однако откуда у коммунистов взялась такая уверенность в том, что с их мечтой солидарно большинство россиян?

В своём посте Зюганов пишет о 63% граждан, сожалеющих о распаде Советского Союза. Цифра, действительно, достаточно впечатляющая, и взята она из недавнего опроса фонда «Общественное мнение», приуроченного к 30-летию прекращения существования СССР. Если прочесть итоги опроса повнимательнее, то можно обнаружить, что хотели бы воссоздать утраченную державу уже только 52% респондентов, а считают такой сценарий реалистичным – лишь 17%. Наибольший интерес вызывают те аргументы, в соответствии с которыми россияне хотят или не хотят восстановления союзного государства. Сторонники этой идеи сосредоточились на социально-экономических аспектах и взаимоотношениях в обществе. Они считают, что жизнь в ту эпоху в целом была проще и лучше, граждане были социально защищены, с гарантированной работой и т.д., а между людьми был выше уровень доверия и сплочённости. Респонденты, которые не хотят возвращения союза, акцентируют внимание на неравномерном распределении обязанностей между тогдашними республиками. Они ожидают, что при таком сценарии большая часть расходов и обязательств легла бы на Россию. Кроме того, эта часть общества опасается возвращения разнообразных запретов, ограничений прав и свобод. К слову, нельзя не заметить, что запреты и ограничения возвращаются и без всякого СССР.

О том, что возрождение Советского Союза в прежних границах или хотя бы с участием части его бывших республик в нынешних условиях невозможно, вряд ли стоит отдельно говорить. Это абсолютно очевидно и не оспаривается даже в высших эшелонах власти, где работает немало выходцев из партийных, комсомольских структур и органов безопасности советского периода.

Сегодня председатель Совета Федерации Валентина Матвеенко на пресс-конференции чётко дала понять, что возрождение СССР невозможно и не стоит на повестке дня российских властей. «Даже если кто-то бы захотел, это невозможно, во-первых. Во-вторых, никогда мы не демонстрировали каких-то имперских амбиций, все, поезд ушел. Сейчас надо на новой основе, на новой почве развивать взаимовыгодное сотрудничество. Нет у нас таких планов, мы будем жить в мире, согласии, любви и дружбе с нашими соседями, братьями со всех наших союзных государств», — заявила Матвеенко.

И даже в тот период, когда Советский Союз только распадался, его невозможно было сохранить. Такое мнение выразил последний глава Верховного совета РСФСР, один из руководителей мятежа 1993 года Руслан Хазбулатов. Он сказал, что даже идея Горбачёва о переформатировании Советского Союза на основе нового союзного договора почти ничем не отличалась от нынешнего Содружества независимых государств, а сохранить союз в прежнем виде не представлялось возможным.

На этом дискуссию о реальном восстановлении некого аналога СССР можно закрывать. Важнее понять мотивы тех, кто вопреки логике и современным реалиям мечтает вернуть на карту мира социалистическую империю. Эти мечты столь же нереализуемы и при этом столь же устойчивы в сознании части нашего общества, как когда-то мечты о коммунизме, всеобщем равенстве и благополучии. Их лелеют две основных группы россиян – люди старше 55 лет и, наоборот, очень молодые соотечественники. С первыми всё достаточно просто. Они родились и выросли в ту эпоху, тогда прошла их молодость, которая, вне зависимости от реальности, с высоты прожитых лет кажется более счастливой, чем настоящее. Они адаптировались ко всем особенностям социалистического общества и не тяготились теми запретами, которые тогда существовали, за то ценили стабильность и предсказуемость бытия: после института следовало распределение на работу, стабильная зарплата, крыша над головой и продукты по неизменным ценам. А к рыночной экономике и политическим свободам с их изменчивостью и непредсказуемостью эти люди вынуждены были привыкать уже в зрелом возрасте, когда тяга к переменам и способность быстро менять свой жизненный уклад остались в прошлом. Естественно, что им до сих пор хочется вернуться в ту, давно потерянную зону комфорта.

Социальный психолог Алексей Рощин называет такое восприятие прошлого «феноменом напуганного поколения», пережившего шок социальных и политических потрясений и желающего вернуться к спокойной доперестроечной жизни. Эксперт напоминает, что в те годы восприятие было как раз противоположным. «В конце 80-х — начале 90-х был так называемый «угар перестройки». Конечно, настроения тогда и сейчас отличались разительно. Это, можно сказать, два разных общества. Хотя с одним корнем, естественно. Именно конец советской эпохи знаменовался общей уверенностью в том, что виной всем проблемам — прогнившее государство, прогнивший строй, который сдерживает некий невероятный потенциал советских людей. Это повсеместно распространенное мнение хорошо оттенялось пустыми полками магазинов по всей стране, которые были зримым свидетельством той самой немощи советской власти», — замечает эксперт. А потом были тяжёлые 1990-е годы, несбывшиеся надежды и разочарование в реформах, породившее стремление повернуть историю вспять.

С молодёжью сложнее. Историк, член СПЧ Николай Сванидзе объясняет, что говоря о желании вернуть СССР, молодые люди просто не понимают, о чём говорят, держа в голове образ некого идеального государства, созданного исключительно для простых людей. «Это как — нет в магазине мяса? Значит, в соседнем есть. Как это — нет десяти сортов колбасы или сыра? Значит, в соседнем есть. Поэтому, когда им говорят, что было все поровну, была справедливость, они хотят этот фантастический райский мир. Вот и все», — говорит Сванидзе.

С ним согласен и психолог Рощин: «В данном случае это такой нарисованный образ, где противоречия не преодолены за счет какой-то общественной идеи, а просто игнорируются. То есть образ в форме сказки. Это также признак некоторой опустошенности и надломленности постсоветского общества».

Таким образом, все речи о необходимости вернуть СССР похожи на неудовлетворённость сегодняшним государством, нынешним общественным строем. Не желая начинать сложные и, вероятно, не всегда удачные поиски новой модели устройства общества, часть россиян нашла для себя более простой выход – вернуть «прекрасное» прошлое, обвиняя в своих неудачах всех, кто этому возвращению мешает. Хотя, помимо психологических у ностальгии по Совку бывают и чисто прагматические причины. Помимо довольно специфических взглядов на жизнь, эти люди пытаются извлечь вполне реальную выгоду для себя, например, отказываясь платить за ЖКХ. Оплачивать счета такие граждане несуществующей страны не хотят под предлогом того, что они признают лишь действие советской конституции, а все действующие в РФ законы и правила считают якобы нелегитимными. Политолог Дмитрий Орешкин, комментируя увлечённость идеей СССР, напоминает, что в подобном явлении нет ничего нового. «Вера возникает, потому что появляется проповедник. Если персонаж, который искренне верует в Советский Союз и Сталина, выступает с проповедью, у него всегда найдутся последователи, тем более если вера дает им материальное преимущество…»

Алексей Черников