Дмитрий Медведев посулил не только ускоренное развитие по ключевым направлениям экономики и социальной сферы. Уже через шесть лет экономику страны ожидает мощная «гравитация», которая будет «притягивать выдающихся учёных и новые идеи со всего мира». Россияне получат возможность «заниматься любимым делом за хорошую зарплату», а главное — «жить дольше и получать удовольствие от жизни». Конечной целью двенадцати национальных проектов, общей стоимостью  25,7 триллиона рублей является достижение такого уровня развития, когда по всей стране люди, по выражению Медведева, смогли бы сказать: «Мне нравится та жизнь, которой я живу».

Прежде чем перейти к обсуждению счастливого будущего, следует обратить внимание на наше настоящее, которое тоже должно было стать счастливым, но так им и не стало, вопреки дававшимся еще шесть лет назад правительством обещаниям.

Еще в 2013 году правительство России опубликовало вдохновляющий документ под названием «Основные направления деятельности правительства до 2018 года». Хотя глава правительства об этих невыполненных обещаниях сейчас предпочитает не вспоминать, тем не менее, немного освежим нашу память. Среди прочего, кабмин обещал создать благоприятные условия для роста располагаемых доходов населения в 1,3–1,4 раза с 2013 по 2018 год. В действительности за этот период реальные доходы населения лишь неуклонно снижались, уменьшившись на 11,1%.

Как и сейчас, особое внимание правительство посулило уделять росту расходов на научные исследования и новейшие разработки, которые должны были достичь к 2018 году 2,48% к ВВП. В действительности этот показатель к настоящему времени составляет всего 1,1%. Намечалось поставлять на внешний и внутренний рынки свыше 200 гражданских самолетов, то есть сравняться по этому показателю с мировыми гигантами «Эрбасом» и «Боингом». По факту же в стране производится сейчас не более 30 гражданских машин в год.

И вот сейчас, когда вместо прорыва экономика оказалась в загоне, Медведев вновь обещает «серьезный» и даже «опережающий рывок», чтобы из потребителей научно-технологических новаций превратиться в их создателей.

«Мы начнем интенсивнее развивать транспортную, цифровую и энергетическую инфраструктуры. Направим триллионы рублей на строительство новых заводов, дорог, электростанций. На развитие и внедрение передовых технологий», – продолжает заявлять премьер-министр.

Однако возникает резонный вопрос, что мешало делать это раньше, когда не было санкций, а нефтяные цены зашкаливали. Словно пробудившись от сна и проспав уже добрых четыре года действия антироссийских санкций, он обещает ускорить развитие страны, в частности, стимулируя «вовлеченность в глобальную экономику». Дело за малым – добиться отмены санкций, а заодно научиться поставлять на экспорт не только нефть и газ, но и высокотехнологичную продукцию. А с этим как раз и заминка. Почему? Ответ у Медведева уже наготове: «Россию пытаются и будут пытаться остановить. Мы постоянно находимся под давлением отдельных государств, которые играют роль то «мировых жандармов», то «лежачих полицейских», мешающих разогнаться». Также, вопреки медведевскому закону гравитации, в нашу страну почему-то не спешат стекаться «мозги» со всего мира. А вот обратный процесс идет все ускоряющимися темпами.

«Гравитация, в общем, связывается с возвращением на землю, но пока впереди есть ещё шесть лет, мыслители имеют полное право воспарить. Статья крупного государственного деятеля – это, как правило, сигнал тем, кому полагается извлекать сигналы и вдохновляющие к действию смыслы из подобных посланий. В позднесоветское время неисчерпаемым источником вдохновения для любых предисловий, включая учебники по математике, служила речь генсека на XXVI съезде КПСС. Да и в недавние времена я наблюдал заведующего кафедрой, ломавшего голову над смыслом статьи крупного руководителя об инновационной экономике. При этом в любые времена те, чьей задачей являлось извлечение такого смысла, осознавали, что руководящие идеи прошли обработку спичрайтерами, а, может быть, ими же и были сгенерированы. Притягивать сейчас выдающихся учёных со всего мира более чем сложно по нескольким причинам. Во-первых, в силу усложнившейся политической обстановки они опасаются попасть в списки, которые могут осложнить им карьеру в другой части планеты, и покидают даже те совместные проекты, в которых участвовали. Так что теперь заманить их будет сложно даже мегагрантами. Во-вторых, выдающиеся учёные хотят получать выдающиеся результаты, а если они зарекомендовали себя в качестве выдающихся, то за них уже конкурируют западные и восточные организации, которые предоставляют им ресурсы, включающие, помимо зарплат, оборудования и рабочей силы, возможность участия в более или менее современных структурах, где кипит жизнь. Существование в наших структурах, где кипит заполнение постоянно обновляющейся отчётности, может стать новым, но не обязательно радостным опытом для этих специалистов. Суть, в общем, заключается в принятии стратегии, в которой есть 12 национальных проектов. Наконец, на долю науки в системе национальных проектов придётся 636 миллиардов рублей на 6 лет, то есть 100 миллиардов рублей или полтора миллиарда долларов в год. С одной стороны, лучше не проводить (как это было популярно несколько лет назад) сопоставления с бюджетом Гарварда, с другой, по меркам российской науки – это существенные средства. Если поделить их на триста гипотетических проектов, то получится по пять миллионов долларов в год – более чем достаточно для обеспечения гравитации, которая некоторых крупных и работоспособных учёных, безусловно, притянет», – сказал «Гражданским силам.ру» аналитик ГК «ФИНАМ» Леонид Делицын.

Сергей Путилов