После памятных событий 91-го года и отказа от советской системы управления государством Россия вот уже почти 30 лет пытается найти себя.

Постепенно многие завоевания того периода были утрачены, а оставшиеся вошли в сферу государственного интереса. То же произошло и с поисками идеологии, которая должна была помочь нам наконец самоидентифицироваться и определить вектор будущего развития. Такие магистральные поиски собственного пути уже стали доброй российской традицией и происходят у нас каждые 100-200 лет, а иногда и чаще, как правило, накануне очередного парадигмального сдвига существующей политической системы.

В отличие от предыдущих поисков, ставших достоянием истории, в этот раз дело было поставлено на широкую государственную ногу, передано по подведомственности в управление внутренней политики администрации президента и доверено курирующему заму в ранге первого замглавы этого ведомства.

Первым наиболее неординарным и многогранным поисковиком был прародитель всей существующей политической системы Владислав Сурков, лукавому гению которого принадлежит наша малопригодная для жизни сеть общественных палат и партийная система, политические оппоненты которой, все больше неотличимые друг от друга, в особенности аморфностью своих писаных под копирку программ и невероятной удаленностью от народа, горят желанием поскорее одобрить все веления власти. К числу его шедевров принадлежит и ныне почти забытая «суверенная демократия», изменившая традиционные способы межгосударственного взаимодействия, плоды которой мы пожинаем до сих пор. Также он переосмыслил уваровское знаменитое: «Православие, самодержавие, народность», казалось списанное в утиль истории, вдохнув в эту формулу новую жизнь. В тысячах московских церквей формально светского государства, в неограниченной президентской власти, в доминировании государства во всех сферах общественной жизни мы предугадываем переосмысленную кремлевским функционером триаду, которую, кстати, сам Уваров сознательно противопоставлял триаде революционной Франции — свобода, равенство, братство.

Провластвовав над умами людей более 10 лет, он уступил бремя поисков своему товарищу и коллеге Вячеславу Володину, который для удобства труда упразднил сурковский плюрализм, замкнув всю работу на себя и после нескольких лет напряженных поисков нашел, вписав себя надолго в ряды выдающихся идеологов, сияющую, как бронза на солнце формулу «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России!».

Конечно, в своих поисках российской самоидентификации Володин ушел гораздо дальше своего предшественника, но удивительно, что мысли кремлевских стратегов каким-то мистическим образом связаны с Францией, ведь и володинское клише это смысловая калька с знаменитой фразы французского короля Людовика 14: «Государство — это я».

Неумолимая государственная логика определила В.Володина на пост спикера, избранной им Государственной Думы, а освободившееся кресло занял бывший глава государственного «Росатома» Сергей Кириенко, который решил порвать с наследием своих предшественников и как человек рациональный, понимая, что кадры решают все, серьезно занялся воспитанием нового вида аполитичных чиновников технократов, готовых качественно выполнить задачу в условиях любого идеологического оформления. И как бы в подтверждение его интеллектуального превосходства над своими предшественниками сегодняшнее информационное пространство наводнили сообщения  о присвоении главному кремлевскому идеологу звания Героя России, то ли за секретные атомные разработки, то ли за прекрасно проведенные очередные выборы президента РФ.

Игра умов и команд, которые, заступая на службу в УВП, стремились отмежеваться от кадров и наработок своих предшественников, привели к тому, что государственная идеологическая мысль напоминает лоскутное одеяло, составленное из кое-как подходящих друг к другу обрывков мыслей нескольких бригад поисковиков.

Все это привело к разрастанию государства во всех сферах общественной жизни и сведению человека к роли расходного материала, вида полезного ископаемого, которое наряду с нефтью и газом государство использует и тратит по своему усмотрению. С точки зрения бюрократической машины пенсионеры — это всего лишь строка в бюджете, требующая избыточного финансирования, которую можно секвестрировать, переложив бремя выживанию простых людей на их собственные плечи.

Для реформы нет других значимых причин, поэтому так нелепо и неубедительно выглядят попытки объяснить нам прелести предстоящей реформы и правительством, и его филиалом — Государственной Думой.

Но годы поисков своей самоидентификации, сдобренные проблемами ветшающей экономической модели развития и особенностями национальной внешней политики, под аккомпанемент негласного договора между государством и обществом, согласно которому люди отказываются от политической активности в обмен на заботу государства о своем существовании, привели к формированию отчужденного от государства человека, большая часть жизни которого проходит вне соприкосновения с ним.

Зачастую случающееся вынужденное взаимодействие двух субъектов принимает драматических характер и формирует у человека настороженное и полное недоверия к власти отношение, которое формирует убеждение, что диалог с государством малопродуктивен и малоэффективен, еще больше отчуждая человека от сферы конструктивной политики.

Государство и само делает многое, чтобы такой диалог не состоялся, например, принимает все ужесточающиеся нормы законов, которые переводят любое проявления несогласия с действующим курсом власти в разряд инакомыслия и преступления.

Государство, в свою очередь, перестает воспринимать стремящегося уйти от него человека в качестве одушевленной персоны, все больше воспринимая его цифрой безмолвной статистики, которой в рамках большого государственного интереса можно невозбранно манипулировать. В такой парадигме взаимодействие может происходить только при наличии негативных поводов, вызывая еще большее взаимоотчуждение человека и государства и попытки последнего защитится, огородившись стеной законов и спецслужб.

Любое развитие и содержательный диалог в системе государство-общество возможны только в рамках рациональных моделей когда взаимоотношения двух субъектов однонаправленны и преследуют схожие интересы, базисом для которых является здоровая, растущая экономика, основанная на большой и малой частной и государственной инициативе, пропитанной взаимоуважением и взаимопомощью. Такое состояние может быть достигнуто при конкурентной партийной системе вкупе с  независимыми общественными институциями.

А пока этого нет, государство жестко навязывает свои веления в форме растущих налогов, законодательных запретов и ограничений во многих сферах общественной жизни и реформы пенсионной системы, под пока малозаметное, но усиливающееся раздражение народа и ропот недовольства, который может стать предвестником социльно-политических катаклизмов, последствия которых пока трудно предвидеть. Все это осложняется тем, что в качестве средства управления обществом государственные технологи очень долго повышали градус патриотизма во всех его формах и проявлениях. И сейчас, когда государство из «доброй матери» одномоментно превратилось в «злую мачеху», положительные эмоции многих миллионов людей могут по закону психологической инверсии превратиться в свою противоположность, переведя попытки обсуждать пенсионную реформу из рациональной в эмоциональную сферу, что может стать очень серьезным препятствием на пути штаба по пиар сопровождению непопулярной пенсионной реформы, созданного в недрах администрации президента.

Марк Белинский