Ведь уже давно нет СССР, и, кажется, нет никаких причин для продолжения «холодной войны». А она, эта «холодная война» только усиливается… В чем же причина? Можно ли исправить ситуацию, и как вообще могут выстраиваться российско-американские отношения при Дональде Трампе? Это и стало темой беседы нашего корреспондента с американским политологом Мэтью Кросстоном.

— Мэтью, в чем, по-вашему, причины продолжающейся уже не первый год политической напряженности между Россией и Соединенными Штатами?

— Реальность заключается в том, что существует «осадок холодной войны», который по-прежнему интеллектуально отравляет жизнь слишком многим руководителям, как в России, так и в Штатах. Существует достаточно доказательств того, что США упустили массу возможностей для налаживания новых связей и взаимоотношений с Москвой, в том числе и потому, что «осадок холодной войны» слишком сильно сказывается на решениях и действиях американской администрации, будь то при Обаме, или сейчас при Трампе. Я не идеалист, и не утопист, и не считаю, что эти новые отношения могли бы быть дружественными в полном смысле этого слова. Но, если бы не пресловутый «осадок холодной войны», они были бы основаны не на прошлых претензиях, а на современных факторах, что позволило бы на самом деле избавиться от наследия прошлого. На мой взгляд, это был бы прогресс, даже если бы между двумя нашими странами продолжались конфронтационные или, скажем так, скептические отношения.

— Наверняка, дело и в том, что какие-то государственные и негосударственные группы извлекают выгоду от напряженных отношений между США и Россией? 

— Вы правы. Очевидно, что спецслужбы, оборонные отрасли и военно-промышленные комплексы обеих стран выигрывают от провала попыток восстановления нормальных российско-американских отношений, и не достигнутого пока взаимопонимания. Это не означает, что они хотят настоящей войны между собой. Но существование напряженности и конфронтации между Вашингтоном и Москвой действительно сохраняет значимость и прибыльность этих организаций, способствует росту их политического влияния. К тому же, в Америке создана и бурно развивается целая «подотрасль», специализирующаяся на сохранении враждебного отношения к России. В ней занято десятки научно-исследовательских и экспертно-аналитических центров. Увы, в наш информационный век разжечь конфликт куда проще, чем заключить мир. Как наше и российское общества преодолеют эту проблему, для меня, откровенно говоря, остается загадкой.

— Какие же группы государственных и негосударственных субъектов пропагандируют эту напряженность в политической сфере и в обществе в целом? Они как-то «пересекаются», сотрудничают друг с другом в деле антироссийской пропаганды, или действуют каждый сам по себе?

— В определенной степени я уже ответил на эти вопросы, но важно добавить, что политическая система в Соединенных Штатах, и демократы и республиканцы, сейчас поддерживают сохранение нынешнего уровня отношений с Россией. И большинство новых членов Конгресса считает, что Россия и США всегда будут оставаться непримиримыми соперниками, а любой маневр Москвы обязательно направлен на усиление разногласий и напряженности. В некотором смысле можно утверждать, что это «самореализующееся предсказание», когда мы создаем атмосферу, которую потом называем «плачевной». Но я все-таки не сторонник «теории заговора», и не верю в чье-то скоординированное и целенаправленное «сотрудничество» для поддержания этой враждебности. Увы, реальность куда хуже: признание враждебности двух наших стран рассматривается как естественный и не подверженный изменениям политически процесс.

— А можно сказать, что американцы «устали от России»? Если да, то откуда берется эта «усталость» и определяет ли она выбор американцами СМИ, которым они доверяют? Вообще, насколько влияет негативное отношение к России на принятие решений администрацией США?

— Если мы говорим о СМИ, то здесь надо рассматривать весь спектр изданий в нашей стране. Но, к сожалению, даже при колоссальном количестве телеканалов, традиционных газет и сетевых изданий, телезрители и читающая публика получают примерно одну и ту же информацию и одну и ту же систему аргументации о перспективах наших отношении с Россией и целях Москвы. И если эта аргументация, как правило, имеет негативный характер, то и тенденция «усталости от России» становится, увы, свершившимся фактом. Результат предрешен. Специалиста, занимающегося российско-американскими отношениями, весьма тревожит то, как часто он встречается с «твердыми», а порой и просто твердолобыми мнениями о России здесь, в Америке. Но это мнение основано на очень искаженной или крайне ограниченной, неполной и тенденциозно подаваемой информации. Так что, эта проблема действительно существует в интеллектуальном сообществе Штатов. Но я верю, что в обеих наших странах будут громче звучать голоса тех, кто приводит более убедительные аргументы о необходимости изменений в российско-американских отношениях, и нового взгляда на эти отношения. Пока, к сожалению, такие аргументы звучат редко, и заглушаются хором совсем других голосов.

— Изменилось ли восприятие России политиками США с 1991 года? Как влияет на это общественное мнение, и изменилось ли оно сегодня по сравнению с девяностыми годами прошлого века?

— С момента распада Советского Союза выросло целое поколение. Я был студентом колледжа и в 1991 году провел один целый год за границей в «закрытом» городе Тамбове. Я хотел погрузиться в другую языковую и социальную среду, став первым американцем, который когда-либо учился в этом городе. Когда сегодня я вспоминаю те дни, и те искренние мечты о хорошем будущем российско-американских отношений, мне, признаюсь, трудно удержаться от разочарованного покачивания головой. Решения, принятые с обеих сторон, укоренили старое мышление, так что всякий раз, когда одна страна делала ошибку, ответная негативная реакция только усиливалась. Похоже, наша надежда была несбыточной, потому что ни одна из сторон не была готова радикально изменить свое мышление. Получается, мы были просто наивны и, возможно, невежественны. Ведь это же глупость, - повторять  все время одно и то же, снова и снова приводя аргументы в пользу конфронтации, и при этом ожидать другого результата. А именно так развивались отношения между США и Россией с 1991 года. Конфронтационные действия с обеих сторон повторялись, а в Москве и Вашингтоне  ожидали «рассвета нового дня». Но мы должны помнить, что речь идет о государствах, которые были давними соперниками и противниками, и очень сложно в один миг изменить мышление, особенно когда и спектр политических возможностей для этого остается весьма ограниченным. Кто-то должен был сделать первый шаг, пусть не без сомнений и скепсиса, но хотя бы с надеждой на прогресс в наших взаимоотношениях. Но беда в том, что главные «мыслители» этих отношений с 1991 года никогда по-настоящему не пытались изменить свое мышление, требуя при этом серьезных политических действий и перемен. Это объясняет, почему и в новом тысячелетии мы наблюдали только обострение недоверия и цинизма.

— Что скажете относительно рейтингов одобрения президента Путина в Америке? Почему они такие низкие?

— Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно проанализировать сообщения наших СМИ.  Новости о России здесь почти стопроцентно негативные, и все сводится к тому, что Путин - «враг Америки» и «убийца». Во всяком случае, я могу привести несколько СМИ и  политических ток-шоу, где о вашем президенте говорили именно в таких выражениях. Здесь оскорбления и огульные обвинения уже не подлежат дискуссии, а просто используются как беглое замечание, как некая данность, которую никто не посмеет оспорить. Как же рейтинги одобрения Путина могут быть высокими, когда единственная предоставляемая информация − это сплошной негатив? Я говорю о ситуации до нынешнего «скандала» с предполагаемым вмешательством России в президентские выборы в США в 2016 году. Таким было положение дел и до президентской гонки Трамп-Клинтон. Вы можете себе представить, какие новости выпускаются здесь, в Соединенных Штатах, во всех влиятельных научно-исследовательских центрах в Вашингтоне, и о чем говорят на всех крупных научных конференциях? Сейчас нас буквально окутывает какофония негибкого, стереотипного мышления, и за этой какофонией никаких других голосов просто не слышно. Эта жесткая политическая ортодоксия боится дебатов, боится интеллектуального участия, боится противопоставить свои стандартные идеи тем, кто готов бросить им вызов. Эта же проблема существует и в России, где есть политические аналитики, связанные с западными СМИ и экспертно-аналитическими центрами. Эти аналитики сделали себе имя и получили немало западных грантов, послушно следуя ортодоксии американского мышления о Путине. Тут логика рассуждений не сложная: «Путин - диктатор, который хочет уничтожить демократию в России и восстановить Российскую империю во всем мире». Такой ортодоксальный подход остается для меня самым большим разочарованием. Да, мы живем в свободном мире, и можно верить во что угодно, можно использовать любые аргументы и идеи, но ни в коем случай нельзя прекращать свободную дискуссию о России, нельзя закрывайтесь коконом от конкурентов. Сейчас мы как никогда нуждаемся именно в противниках негативных стереотипов, и чем больше будет таких «противников», тем лучше для истины.

— А целесообразно ли вообще сотрудничество между США и Россией, в каких формах оно должно осуществляться, кому оно может быть выгодно, и в чем вы видите главное препятствие для развития такого сотрудничества?

— Я давно отношусь к очень небольшому академическому лагерю инакомыслящих, который считает, что сотрудничество между США и Россией не только желательно и жизнеспособно, но и крайне необходимо во многих сферах, в том числе и в обеспечении глобальной безопасности. Проблема в том, что мы смотрим на этот процесс отношений «биномиально»: мол, это должно быть либо идеальное сотрудничество, либо полное отсутствие каких-либо связей. Такой упрощенный подход игнорирует сложную и многослойную реальность мировой политики. У Соединенных Штатов и России слишком много общих интересов безопасности и политических интересов на глобальном уровне, чтобы думать, что они не должны стремиться к достижению новых уровней взаимодействия, которые, в конечном счете, приведут нас к устойчивому сотрудничеству. Мы вполне можем «ладить» по одним вопросам, будучи «враждебными» друг к другу по другим вопросам. Такова природа международных отношений, так было и так будет всегда. Именно таким образом развиваются отношения США со многими странами, в том числе и с нашими европейскими партнерами. Но почему-то на Россию такой стандарт отношений не распространяется. Это невероятно разочаровывает всякого, то считает, что даже какие-то риски совместной работы с Россией все равно не уменьшают преимущества даже от частичного сотрудничества с вашей страной. Мы не можем ждать невероятного прорыва в наших отношениях, если мы не допускаем даже возможности малейшего прогресса в нашем сотрудничестве. Учитывая большой исторический груз, сдерживающий российско-американские отношения, стонущие под тяжестью отрицательного наследия, нам нужно продвигаться политическими и дипломатическими «малыми шажками». Пока же мы, и русские, и американцы, стоим на месте и ждем какого-то волшебного гигантского скачка мгновенного прогресса…

— В каких сферах сотрудничество наших стран могло бы быть самым выгодным?

— Прежде всего, мы можем вместе решать самую актуальную проблему нашего времени, вместе бороться с радикализмом и терроризмом. Именно эта сфера всегда была и остается очевидной точкой сотрудничества между Соединенными Штатами и Россией. Именно наши страны больше других заинтересованы в ликвидации радикального исламского терроризма. Но мы до сих пор не вместе, мы действуем порознь, и это, конечно, снижает эффективность борьбы с международным терроризмом. Возможно, более тесное сотрудничество и синхронность наших действий с точки зрения экономической активности могли бы иметь далеко идущие последствия для Центральной и Восточной Европы и большей части Каспийского региона. Например, если бы Россия, США и ЕС лучше понимали друг друга и больше доверяли друг другу, разве произошли бы события на востоке Украины и в Крыму? Несмотря на украинские митинги протеста, вполне возможно, что и сама потребность в «Майдане» была бы поставлена под сомнение даже самими украинцами, не говоря уже об американцах, европейцах и русских. Стремление к более тесному экономическому сотрудничеству поможет не только российско-американским отношениям, но и ослабит напряженность, существующую сегодня во многих регионах мира.

Беседовал Петр Сергеев