Об этом мало кто знает, и достаточно редко говорят, но Туркмения – единственная страна СНГ, заявившая о своем постоянном нейтралитете. Более того, страна стала первым в истории государством, чей постоянный нейтралитет был утвержден Генеральной Ассамблеей ООН при поддержке 185 государств. Произошло это 12 декабря 1995 года, и с тех пор этот день стал одним из центральных национальных праздников. В 2020 г. в Туркмении с большой помпой отмечали четвертьвековой юбилей нейтралитета.

Такое отношение к статусу понятно: с его помощью Туркмении удается извлекать для себя конкретные экономические и политические выгоды. Однако в Ашхабаде не только умело используют нейтралитет в своих целях, но и по мере сил продвигают его идеи в мир.

Так, здесь намерены предложить создание в Ашхабаде института нейтралитета и безопасности, в котором предполагается проведение исследований и научных изысканий в области нейтралитета и связанных с ним вопросов. Туркменские дипломаты планируют обсудить этот вопрос со своими коллегами на полях 78-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, проведение которой намечено на 18-25 сентября этого года.

Интересно здесь не столько то, что с таким проектом выступает страна, прежде неизвестная особой активностью на политической арене, ни достаточно высоким уровнем экономики, что и придает авторитет подобным инициативам. Интересно, что выдвинута идея развития движения нейтралитета именно сейчас, когда разные государства стремятся решительно размежеваться по блокам и союзам.

Думается, что, обретя независимость, Туркменистан неспроста практически сразу же заявил о своем нейтралитете. Этот статус, да еще и подтвержденный резолюцией ООН, позволяет государству вежливо, но твердо отклонять излишне назойливые предложения о «дружбе и сотрудничестве» со стороны более сильных партнеров. Немаловажный козырь для страны, обладающей четвертым местом в мире по разведанным запасам природного газа и солидными залежами нефти.

Вместе с тем нейтралитет совершенно не препятствует стране налаживать двусторонние дипломатические отношения и даже вступать в интересующие ее международные организации, коих на 2020 г. насчитывалось около полусотни.

В том числе Туркмения пытается использовать нейтральный статус и в конкуренции с российскими углеводородами. За последние десятилетия страна наладила объемные поставки газа в Китай, успешно конкурируя в этой стране с «Газпромом». Периодически появляются сообщения об участии Туркмении в проектах, призванных заместить Россию на мировом нефтегазовом рынке – таких, как ТАПИ (Туркмения-Афганистан-Пакистан-Индия) и ТАНАП (Трансанатолийский газопровод). Впрочем, по ряду причин большинство этих проектов далеко от бумаги не уходят.

Немаловажное место среди этих причин занимает то, что, пока Россия в основном самостоятельно строит газопроводы и их инфраструктуру, Туркмения целиком и полностью рассчитывает на инвесторов. Так, основной покупатель туркменского газа, Китай, вынужден своими силами и за свой счет тянуть трубы и ставить насосные станции.

Кроме того, Туркмения, как и остальные постсоветские страны Средней Азии, зажата между союзными Россией, Китаем и Ираном. Но, в отличие от, допустим, Казахстана, присоединившегося к антироссийским санкциям, в Ашхабаде относятся к таким шагам с осторожностью: слишком сильно туркменская экономика зависит от отношения России и Китая. Потому и газом торгуют с оглядкой на Москву и Пекин.

В сегодняшних условиях взвешенность и нейтралитет Туркмении становятся Западу все менее интересны. Как отметил в интервью изданию «МК» доктор экономических наук, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН Владимир Васильев, «США пытаются дестабилизировать ситуацию по границам России со всеми бывшими советскими республиками, в том числе и в Средней Азии. … Подобными действиями США показывают, что они тоже игроки на этом поле. И они прекрасно понимают, что речь идет не только о России, но и о Китае, который имеет наиболее сильные позиции в регионе с точки зрения экономических перспектив».

В последние годы США активизировали свои отношения с Туркменией. В ноябре прошлого года Ашхабад посетил помощник госсекретаря США по делам Южной и Центральной Азии Дональд Лу. Под заманчивые предложения о расширении гуманитарного и прочего сотрудничества Лу пытался убедить Ашхабад присоединиться к санкциям против России, убеждая в их выгодности для страны.

Уже через пару месяцев Туркмению посетила российская делегация во главе с премьер-министром Михаилом Мишустиным. В ходе двустороннего бизнес-форума были подписаны контракты на полторы сотни миллиардов рублей.

Позднее Агентство США по международному развитию (USAID) и Союз промышленников и предпринимателей Туркменистана (СППТ) заключили меморандум о взаимопонимании (МОВ), который нацелен на укрепление частного сектора Туркменистана.

На этом фоне логичнее задаться вопросом не о том, станет ли Туркменистан идеологическим лидером движения нейтралитета, а о том, сможет ли Ашхабад сохранить собственный нейтральный статус. Однако, по мнению заведующей сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН Дины Малышевой, он все же устоит:

— Из своего международно-политического статуса Туркменистан извлекает максимальные выгоды. Отказ страны от «постоянного нейтралитета» едва ли возможен как в краткосрочной, так и в среднесрочной перспективе. В теории подобный отказ может произойти в двух случаях.

Первый случай – приход к власти в стране нового политического руководства – противников политики неприсоединения. Но это представляется маловероятным: позиции нынешних властей выглядят достаточно устойчивыми. Партнеров Туркменистана, включая Россию, его нейтральный статус тоже вполне устраивает.

Вторая опция — прямая военная угроза. Она может исходить в основном от Афганистана. Однако, учитывая прошлый опыт мирного сосуществования Туркменистана с правительством «Талибана»* времён 1996 - 2001 годов, можно предположить, что и с «Талибаном*-2», установившим в 2021 году в Афганистане свою власть после бегства из страны американцев, Ашхабад сумеет найти общий язык.

 

* Запрещенная в России террористическая организация.

Илья Никонов