В августе поисковики наткнулись на кладбище воинов Османской империи, нашедших свое последнее пристанище вдали от родины в годы Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, сообщил ТАСС руководитель проекта автономной некоммерческой организации «Губернский автодесант» Олег Константинов по итогам рабочей встречи с турецкими дипломатами.

Война, унесшая тысячи русских и турецких солдат, хотя и преподносилась в тогдашнем российском обществе как «освободительная», направленная на защиту братьев-славян, не принесла России практически никакой пользы. Плоды победы были похищены под давлением западных стран у Российской империи на Берлинском конгрессе. И это при том, что царская армия к окончанию боев находилась всего в одном переходе от Стамбула, а принесенные на алтарь победы жертвы были огромны. Однако водрузить крест над Софийским собором в бывшем Константинополе и осуществить конечную цель войны – установление контроля русской короны над турецкими проливами Босфор и Дарданеллы – так и не удалось. Зато одним из следствий войны, завершившейся поражением турецкой Порты, стало огромное количество турецких военнопленных, оказавшихся в русском плену.

Ранее стало известно, что «Губернский автодесант», занимающийся археологическими исследованиями в Псковской области, в деревне Старые Буриги, наткнулся на кладбище турецких военнопленных. Удалось установить, что в земле погребено около трех десятков человек. В общей сложности в Порховский уезд в 1878 году было отправлено с Балканского полуострова 150 турецких военнопленных. При этом останки находились в песчаном карьере, с советских времен использовавшемся для добычи песка.

«Некоторые кости буквально торчат из земли, мы находили целые россыпи костей», – говорит Константинов.

О мрачной находке был поставлен в известность генконсул Турции в Санкт-Петербурге Юнус Белет. Место захоронения уже посетили вице-консул Турции в Санкт-Петербурге Танер Арыджан и имам Саит Кызылйер.  

Как пленные турки оказались за тысячи километров от театра военных действий?

Общая численность контингента военнопленных Блистательной Порты в ходе войны 1877–1878 гг. достигала 115 тысяч человек. Только в результате взятия Плевны (памятник по случаю чего установлен в Москве на Китай-городе) в русском плену оказались 44 тысячи турок. Эти огромные массы голодных, больных иноземцев надо было где-то размещать и содержать, обеспечивать лечение. Времена хотя и были давние, но Россия стремилась поддерживать репутацию цивилизованной страны, поэтому посильная забота о военнопленных присутствовала. Местами содержания турок были избраны десятки провинциальных городков и местечек, при этом турки рассматривались не просто как обуза, но и источник рабочей силы. За свой труд они получали сносную по тем времена зарплату. Газета «Минские губернские ведомости» в те годы сообщала о том, что многие пленные турки заняты на строительстве железных дорог, получая по 40 копеек в сутки (средняя зарплата трудового российского люда тогдашних времен). Согласно отзыву управления железных дорог, турки зарекомендовали себя как трудолюбивые, усердные работники. «Дурных поступков за ними не замечено», чему в немалой степени способствовал сухой закон, предписываемый исламскими канонами. В других местах они занимались уборкой сена, укладкой мостовых камнем, рытьем каналов.

Согласно официальным отчетам тех времен, одним из предметов заботы лагерных властей являлось недопущение среди военнопленных заболеваний тифом и прочими болезнями. Тем не менее, умершие в Псковской области турки, судя по предварительной информации, погибли как раз от тифа. Любопытно, что официальные отчеты царских чиновников при этом изобиловали бодрыми рапортами о том, что «строгий контроль за санитарным состоянием жилых помещений турецких военнопленных позволил избежать широкого распространения инфекционных заболеваний как среди самих турок, так и среди жителей российских губерний».

Что касается простого люда, то для них появление «басурман» как правило становилось поначалу одним из развлечений, событием губернского масштаба. Сотни и тысячи крестьян, мещан стекались поглазеть на устало бредущие по городу колонны смуглых, оборванных, обутых во что попало (порой в лапти) пришельцев из далекой южной страны. Как писал тогда корреспондент одной из губернских газет: «пленные турки к великому нашему изумлению оказывались совершенно непохожими на тех «диких зверей», какими рисовало их под влиянием рассказов и слухов детское воображение, и своим убогим внешним видом возбуждали невольное сострадание».

Сергей Путилов