Объединить успешный опыт ученых, общественных активистов, властных структур различных регионов, чтобы помочь им обмениваться информацией и позитивными практиками, стало возможно благодаря проекту «Мир нашему дому! Совершенствование профилактики национального и религиозного экстремизма силами институтов гражданского общества», который осуществлялся при поддержке Фонда президентских грантов.

О том, как проект ставит диагноз проблеме, как ищет более совершенные способы борьбы с угрозами, рассказала одна из самых известных на Северном Кавказе ученых-этнополитологов, директор Центра этнополитических исследований Пятигорского государственного университета, доктор политических наук, профессор Майя Аствацатурова.

— Майя Арташесовна, в чем актуальность данного проекта?

— Все, что в рамках проекта было разработано и осуществлено, находилось в тренде мировых тенденций, внутрироссийской обстановки, а также тех стратегических доктринальных документов Российской Федерации, которые утверждены нашим президентом. Проект содержательно соотносится со Стратегией национальной политики, с Концепцией национальной безопасности. У проекта есть глобальная цель, и мне она видится в гуманизации общественных отношений в целом. В современном мире агрессии в избытке, очень много бытового, политизированного зла в международных, внутригосударственных отношениях. Проект ищет способы борьбы. А вторая – более узкая, но не менее важная цель: это разоблачение терроризма, экстремизма, всяческих их проявлений. В этом и есть злободневность и своевременность. Важно то, что на самом деле потребность общественности в добре, в защите  прав, в отстаивании общечеловеческих ценностей – а применительно к России еще и исторических нравственных ценностей – очень велика, и мне кажется, что в этом смысле проект очень важен и актуален.

—​ Каких целей удалось добиться, а где усилий было недостаточно?

— Этот проект имел научно-теоретическую и значительную социальную составляющую. В качестве социальной составляющей я бы выделила цикл круглых столов, прошедших в ряде округов. В рамках проекта удалось сформировать площадки живого общения широкого круга заинтересованных лиц. Эксперты высокого уровня из разных городов высказывали свое мнение относительно опасности экстремизма, терроризма, радикализма, национализма, ксенофобии, разоблачали вред этих явлений в разных аспектах. Это напрямую касалось ситуаций на Северном Кавказе, в ЮФО, Центральной России, Поволжье, на Северо-Западе. Конечно же, в Крыму и в нашем ближнем зарубежье. Я имею в виду страны Средней Азии – например, Киргизию. Анализировали и процессы, происходящие в крупных мегаполисах и в столице. На мой взгляд, на этих круглых столах – в целевом режиме, в режиме своего рода блиц-аудита – удалось очень качественно проанализировать ресурсы терроризма и религиозного экстремизма, общественное мнение об этих явлениях, а также ресурсы и методы противодействия этим явлениям, которые есть у власти и гражданского общества. Это имело очень большой резонанс. В Ростове-на-Дону, Ставрополе, Махачкале, других городах, а потом уже на завершающей конференции в Москве уточняли определенные категории, называли эффективные формы противодействия явлениям экстремизма – и одновременно осуществлялась популяризация действенных форм. Это еще одно достижение проекта, поскольку аудитория мероприятий состояла не только их научных экспертов, но и из работников органов власти, органов местного самоуправления; присутствовали руководители национально-культурных организаций, правозащитных организаций, руководители конфессий… Мне кажется, в этом смысле проект достиг главного: привлек внимание к проблеме противостояния явлениям терроризма, экстремизма и стал площадкой обмена позитивным опытом.

Интересно отметить, что мероприятия в разных регионах существенно отличались: была разная реакция аудитории, складывался разный стиль – что связано, конечно, с проблемами местного сообщества. В Дагестане было самое жаркое обсуждение. Сказывался массив проблем, накопленный за прежние годы. Так что, на мой взгляд, анализ мероприятия можно также использовать как мониторинговый прием, потому что очень важна реакция эксперта, включенного в наблюдение в данном конкретном городе субъекта.

В будущем очень хорошо было бы к работе круглых столов и конференций привлекать больше молодежных организаций и активистов. Ротация молодежи – это очень актуальная современная проблема. К сожалению, мы видим одни и те же лица, из года в год общаемся друг с другом, поэтому очень важна поколенческая смена. Проект хорошо было бы продолжить, подумать о различных дополнительных организационных формах. Где-то это должны быть не только тематические круглые столы, но и тренинги, мастер-классы с участием молодежных лидеров. Можно было бы проводить и классы социального проектирования с учетом нашей специфики и тематики.

—​ В чем значимость публикаций проекта? То, что опыт систематизирован, это очень важно, этого ждали. А насколько, на Ваш взгляд, будет удобно применение рекомендаций из пособий на практике? 

— Я до сих пор верю, что печатное слово может многое; хочу заметить, что все брошюры, изданные в рамках проекта,  имеют и электронный вариант, осуществлена рассылка документов специалистам в различные общественные и государственные структуры. Я сама лично снабдила брошюрами своих студентов, аспирантов, магистрантов, членов Общественного совета Северо-Кавказского федерального округа, членов Совета при губернаторе Ставропольского края по вопросам межэтнических отношений. Реакция была самая положительная.

В пособиях собраны очень нужные эмпирические и иллюстративные материалы. Авторами статей являются несколько передовых экспертов нашей страны. Эти брошюры хороши тем, что они не имеют отвлеченного академического характера. Они посвящены живым, горячим проблемам. К сожалению, у нас в Северо-Кавказском федеральном округе в первом полугодии 2018 года были попытки террористических вылазок. Россия продолжает свою миссию по ликвидации международных террористических элементов. В статьях описаны методика мониторинга ситуаций с различными экстремистскими проявлениями; методология анализа, способствующая верному пониманию религиозных текстов (что очень важно, потому что именно их террористы используют в демагогических целях – в извращенном виде – для вербовки); методика для исследования геополитических проблем и другие. Это способствует прояснению специфических понятий, а также этнополитической, геополитической грамотности и политической культуре в целом. Кстати, если исходить из предназначения самой организации «Юристы за права и достойную жизнь человека», выигравшей президентский грант, то мы увидим в этом определенный символизм: терроризм и религиозный экстремизм прежде всего составляют угрозу правам человека и гражданина. Нам отказывают в священном праве на жизнь, на свободу взглядов, на выбор пути собственного развития. Оценки, которые представлены в этих брошюрах, имеют высокое практические значение.

— Каков градус кипения проблемы экстремизма в России?

— Могу отметить, что по итогам проекта были доказаны следующие факты. Во-первых, интенсивность террористических воздействий, радикализма, ксенофобии, национализма существенно снизилась. Об этом свидетельствуют мониторинги и прочие опросы.

Если чуть подробнее говорить о моем округе, то мы также фиксируем, что опрашиваемые граждане на Северном Кавказе стали положительнее оценивать межэтнические отношения. Буквально на днях состоялось заседание Совета при губернаторе Ставропольского края  по данным опросам. Это, безусловно, радует. Но, к сожалению, существует возможность возрождения ИГИЛ (террористическая организация запрещена на территории РФ — прим.ред.) – организации, запрещенной в России. Есть опасность возвращения боевиков назад – в те регионы, откуда они мобилизовались для участия в сирийской войне. И всегда остается опасность циничного, демагогического, агрессивного использования этнического и религиозного факторов. Я хочу заметить, что сама по себе этничность и конфессиональность не несут заряда агрессии, но их очень часто используют в земельных и территориальных спорах, в борьбе за власть. Проект еще раз подчеркнул, что такие проблемы есть, и вряд ли человечество когда-нибудь от них избавится. Аудит ситуации показал, что эти проблемы просто меняют качественные характеристики. На данном этапе многие явления просто перекочевали  в блогосферу, социальные сети, в интернет-пространство. Если мы просмотрим определенные сайты, то увидим, что рядовые граждане позволяют в своих блогах оскорбления, радикальные заявления, экстремистскую лексику, язык вражды... Поэтому стадия у нас такая, что некие позитивные тенденции есть; они обеспечиваются силовыми структурами, органами власти, здравомыслием общественных организаций,  но необходимо держать руку на пульсе. Нужно очень четко реагировать на динамику этих опасных явлений, на трансформации их носителей, на маневры заказчиков. Надо работать во многом на профилактику.

—​ Насколько ценен для РФ международный опыт в решении национальных и миграционных проблем?

— У каждой страны есть свой опыт в этом вопросе, но в последнее время мы повсеместно говорим о том, что происходит геополитизация внутренних межэтнических и межконфессиональных отношений. Человечество превращается в большую геополитическую, информационную деревню – и это давно началось. Конечно, все эти события мы принимаем близко к сердцу. Мы имеем свой опыт, который обусловлен нашей историей, культурой, а прежде всего – нашим российским суверенитетом, который, по большому счету, является нашей величайшей ценностью, ведь это явление надэтническое, надконфессиональное. Но мы и часть этой большой общей деревни, мы не отделены от явлений национализма, нацизма, неофашизма, массовой миграции, которую Россия пережила не по своей воле в 90-е годы. У нас есть свой опыт, и мы влияем на мировую политику, я думаю, весьма продуктивно. Но нельзя и однозначно критиковать европейский мультикультурализм: он имеет право на существование, хотя там есть свои проблемы, о которых в свое время говорили лидеры Германии, Франции. Европа тоже выработала определенные методики и приемы противодействия терроризму. У них появились разные полезные организации, используется определенная тактика работы со сложными, конфликтными беженцами и мигрантами. Я думаю, Россия демонстрирует определенные ресурсы, потому что при всех наших проблемах мы идем по пути упрочения общей нашей российской идентичности. Это же и зафиксировано в Стратегии  государственной национальной политики РФ на период до 2025 года. Меня всегда удивляет, когда сам термин «российская нация» вызывает опасения, двусмысленные толкования – и всяческие ироничные или циничные интерпретации. На мой взгляд, мы давным-давно исторически сложились как российская нация, как субъект международного права. Этот наш опыт вполне привлекателен и ценен для современного мира. И очень важно, что проект данный опыт обобщал и умело транслировал через печатные и электронные СМИ, блогосферу.

Татьяна Трактина