Схватка между советским Голиафом и финским Давидом, в которой одна сторона преследовала агрессивные, захватнические цели, а другая стояла насмерть ради собственной свободы, стала поистине эпической. Хотя Сталин формально и одолел почитателей Калевалы, но победа была оплачена столь высокой ценой, что в нашей стране о зимней войне 1939-1940 гг. (Talvisota по-фински) до сих пор стараются не вспоминать. Более того, ряд историков полагает, что именно неэффективность, продемонстрированная Красной армией в ходе борьбы против Суоми, укрепила Гитлера в представлении об СССР как о «колоссе на глиняных ногах», что сделало 22 июня 1941 года неизбежным.

Заключение пакта Молотова — Риббентропа в августе 1939 году, в соответствии с которым была Советами и Третьим рейхом была узаконена система «зон ответственности» на пространстве от Балтийского до Черного моря, окрылила кремлевского лидера. И хотя, в отличие от Прибалтики, Западной Белоруссии и Украины, Бессарабии, которые наводнили советские войска, Финляндия не была оговорена отдельно в пакте, «вождь народов» считал себя вправе распространить гегемонистские притязания и на северный фланг Европы. Тем более что Финляндия, получившая независимость только в 1917 году, до того на протяжении почти ста лет являлась царской губернией. Официально территориальные претензии к финнам обосновывались с простотой ефрейтора Пришебеева: СССР на фоне усилившейся напряженности в Европе желает отодвинуть свою границу подальше от «колыбели революции» Ленинграда вглубь финской территории. В обмен финнам предлагались болотистые и непроходимые территории на севере. Кроме того, Советский Союз запросил у Финляндии согласия на аренду четырех островов в Финском заливе, включая Гогланд, для создания там военных баз. Однако на данные предложения последовал отказ. «Всему есть свои границы. Финляндия не может пойти на предложения Советского Союза и будет защищать любыми средствами свою неприкосновенность и независимость», — говорилось в ноте финского правительства, направленной в Кремль в октябре 1939 года. В советском руководстве подобную «дерзость» расценили как повод к войне. Газета «Правда» разразилась передовицей, в которой без обиняков говорилось: «Наш ответ прост и ясен. Мы отбросим к черту всякую игру политических картежников и пойдем своей дорогой, не смотря ни на что, ломая все и всяческие препятствия на пути к цели». «Ломать препятствия» в виде ощетинившейся дотами линии Маннергейма, впрочем, пришлось долго и упорно, и заплатить за это десятками тысяч жизней советских солдат. Но это будет в дальнейшем, а сначала была организованная Сталиным провокация у села Майнила, послужившая поводом к началу боевых действий. 26 ноября 1939 года в 15 часов 45 минут артиллерийским огнем были неожиданно обстреляны советские войска, расположенные на Карельском перешейке у границы с Финляндией. Всего произвели семь выстрелов. В результате якобы были убиты трое рядовых и один младший командир. Обо всем этом советское правительство сообщило в официальной ноте финскому правительству. Финны отрицали такие обстрелы, ссылаясь на отсутствие у них дальнобойных орудий. Историки говорят, что никаких обстрелов не было вовсе, поскольку не удалось обнаружить в архивах документов, подтверждающих гибель советских военнослужащих, кроме сообщения в «Правде». С другой стороны, напрашиваются прямые параллели с пограничным инцидентом на польско-германской границе, в ходе которого переодетые в польскую военную форму эсэсовцы инсценировали нападение на немецкую пограничную заставу. Что послужило поводом для Второй мировой.

О царивших накануне агрессии против Финляндии в советском стане шапкозакидательских настроениях красноречиво высказался в свое время Никита Хрущев: «Казалось, нам нужно было всего лишь прикрикнуть, и финны бы подчинились. Если бы этого не произошло, было бы достаточно одного выстрела, чтобы финны подняли руки и сдались. Во всяком случае, думали мы именно так". Но война пошла совсем по другому сценарию. «Маленькая победоносная война» обернулась для СССР тяжелыми потерями, падением престижа и гибелью более чем 100 тысяч военнослужащих (погибших, умерших от ран и замерзших в лютые сорокаградусные морозы). Потери финнов были в пять раз меньше. После прорыва линии Маннергейма 7 марта в Москву прибыла финская делегация, а уже 12 марта был заключен мирный договор. Хотя условия мира были тяжелыми для финнов — они потеряли около десятой части своей территории, однако сумели отстоять свою независимость. С другой стороны, советская агрессия превратила Суоми из нейтральной страны в верного союзника нацистской Германии. Финны жаждали реванша за бомбежки советской авиацией Хельсинки и отторгнутые территории. Всего два года спустя финская армия наряду с гитлеровцами участвовала в блокаде Ленинграда, повлекшей гибель сотен тысяч людей.

«Финны не любят вспоминать о той войне. Но несколько лет назад на линию Маннергейма, располагающуюся на ныне принадлежащей России территории Карельского перешейка, стали отправляться из Финляндии туристические группы. К ним присоединяются как финны, так и русские, эмигрировавшие из России, граждане РФ. В одном из мест кровопролитных боев при поддержке финского правительства сооружен общий мемориал в честь павших советских и финских воинов. Смерть примирила бывших врагов. Хочется верить, что времена имперских переделов мира ушли в прошлое. Но, тем не менее, оглядываясь на восток, финны, к сожалению, все чаще видят в России не друга, а коварного и вероломного врага, некогда вторгшегося на их территорию. Даже если предположить, что кремлевские разговоры о восстановлении величия России и распространении сферы ее интересов за пределы собственных границ являются не более чем пропагандистским трюком, они производят довольно гнетущее впечатление на финское общество. А заодно стимулируют дискуссии о вступлении этой скандинавской страны в НАТО», — сказал «Гражданским силам.ру» проживающий в Хельсинки эмигрант из России, врач Николай Рысак.

Сергей Путилов