Постоянно ухудшавшиеся в последние годы отношения между Европейским Союзом и Турецкой Республикой, кажется, дошли до логичной и неизбежной точки. В середине сентября ее президент Реджеп Тайип Эрдоган в ходе пресс-конференции внезапно заявил: «В этот период, когда Евросоюз предпринимает шаги по отделению от Турции, мы делаем свои оценки в свете этих событий, и после этих оценок, если потребуется, наши дороги с Европейским союзом могут разойтись». При этом турецкий лидер и ранее намекал, что «роман» с Европой длится уже полвека, и это странное танго пора уже как-то прекращать.

Ну, заявил – и заявил. Турецкий президент вообще известен своими резкими заявлениями, за которыми следует примерно ничего. И о решительном разрыве с Евросоюзом он тоже говорит не впервые, да еще и чуть ли не одними и теми же словами. Но затем начинаются переговоры, по итогам которых восстанавливается статус-кво, да плюс Турции перепадают какие-то вкусности. Однако все течет, все меняется, и на сей раз дело и впрямь может закончиться разрывом.

С другой стороны, лишь недавно со стороны деятелей ЕС звучали высказывания, позволявшие предположить, что дело наконец-то закончится триумфальным принятием азиатской страны в дружную семью европейских народов. Речь идет о заявлениях председателя Европейского Совета Шарля Мишеля и главы ведомства иностранных дел ЕС Жозепа Борреля, а также некоторых других, считающих, что необходимо до 2030 г. принять в Евросоюз еще 10 стран. Среди потенциальных кандидатов именно Турция обладает наибольшим стажем пребывания в этом статусе, так кого же и принимать, как не ее? И вот теперь, когда «счастье было так близко, так возможно» — столь резкий разворот?

Это тем обиднее, что Турция (одновременно со своим извечным оппонентом Грецией) стала одним из первых, помимо стран-учредительниц, участников Совета Европы. Случилось это 12 сентября 1949 г., т.е. уже более 60 лет назад! С тех пор эта страна последовательно и методично подавала заявки на участие во всех общеевропейских объединениях и союзах: в 1964 г. она стала ассоциированным членом Европейского экономического сообщества (ЕЭС), в 1961 г. выступила одним из соучредителей ОЭСР, а в 1971 – ОБСЕ, с 1992 по 2011 гг. была ассоциированным членом Западноевропейского союза.

В 1987 г. Турция обратилась в ЕЭС за статусом полноправного члена сообщества. Дело немного затянулось, в 1992 г., на базе в т.ч. и этой организации, возник Евросоюз, и это обращение рассматривали уже чиновники ЕС. Они не торопились, и лишь в 1999 г. признали право страны на полноценное членство в союзе. Но это признание означало лишь согласие вступить в переговоры о полноценном участии. Которые и начались… в 2005 г.! В этой истории Турция явила ангельское терпение.

Решение о переговорах стало началом бесконечного танца в стиле «шаг вперед, два назад». Тут стоит пояснить, что кандидат на вступление в ЕС должен соответствовать т.н. «Копенгагенским критериям». В самом сжатом виде – это демократические принципы, права человека, правовое государство, рыночная экономика и, конечно, географическое положение (на которое сегодня смотрят сквозь пальцы). Но в развернутой форме условий становится намного больше. В общей сложности это 35 глав, каждая из которых содержит собственное множество пунктов.

Чтобы стать полноправным членом нужно «открыть» все 35 глав. Но сделать это не так-то просто. Например, Еврокомиссия, которой поручено контролировать выполнение кандидатом Копенгагенских критериев и вести с ними переговоры по этим вопросам, в 2006 г. просто заморозила обсуждение 8 глав с Турцией. Сейчас для обсуждения открыты только 16 глав.

Иногда переговоры активизировались. Так, например, произошло в 2016 г., когда ускорение переговоров и солидная денежная компенсация стали условиями Анкары, на которых она соглашалась задержать у себя беженцев из Сирии и иных неспокойных стран, направлявшихся в Евросоюз. Но впоследствии Турция, недовольная тем, как ЕС выполняет свои обязательства, открыла свои границы для нелегальных мигрантов в Европу – и все вернулось на круги своя.

Однако, помимо обязательных условий для вступления в ЕС, существует еще и индивидуальная позиция стран-членов Евросоюза. Так, Австрия и Франция с самого начала обсуждения потенциального членства Турции в Европейском союзе заявили, что вынесут этот вопрос на национальный референдум (пока, правда, так и не собрались). «Старых» европейцев изрядно беспокоит не только экономическая слабость азиатской республики (т.е., необходимость делиться с ней и без того похудевшим евробюджетом), но и резкие культурно-поведенческие различия. Здесь всерьез опасаются, что после введения безвизового режима с Турцией в Евросоюз хлынут миллионы экономических беженцев. А это на фоне текущего миграционного кризиса европейцам совсем ни к чему.

И, конечно, есть Греция и Кипр, которые всегда будут против союза с Турцией. После того, как в 1974 г. в ходе прогреческого переворота на Кипре Анкара фактически аннексировала северную часть острова, надеяться на их голоса туркам бессмысленно. Так, еще в 2006 г. Республика Кипр заявила, что Никосия будет всеми силами тормозить начало каждого этапа переговоров, а в 2009 г. заблокировала обсуждение 6 Копенгагенских критериев.

За многие десятки лет кейс странного партнерства Турции и Евросоюза послужил материалом для сотен научных трудов историков, социологов, политологов и других специалистов. Поневоле возникает вопрос: для чего сторонам был нужен этот малоприятный и нудный процесс?

Что касается Евросоюза, тут все более-менее понятно: привлечение крупной страны, в значительной мере контролирующей сразу два моря – Черное и Средиземное – уже хороший приз. Немалую роль играет и экономика: бизнес ряда европейских стран, в частности, Франции и Германии, неплохо нажился на турецких инвестициях. Не стоит сбрасывать со счетов и внешнеполитические плюсы. И все это можно было получить, вечно держа Анкару в статусе кандидата.

А что же Турция? Ее позицию изложил в июле этого года глава Министерства казначейства и финансов республики Мехмет Шимшек. Выступая на саммите в Австрии, он назвал ЕС «источником вдохновения для изменений». Действительно, в рамках переговоров о вступлении в Евросоюз, Турция провела ряд значимых реформ в своем законодательстве, государственном управлении и т.д. и, конечно, совсем не лишними были инвестиции европейского бизнеса и субсидии ЕС на работу гуманитарных и экологических программ.

Очень многое в этом вопросе зависело и от самого президента Эрдогана. Играя роль консервативного националиста – что, учитывая растущую популярность ислама заметно повышает и его рейтинг, он, тем не менее, стремится показать, что говорит не только от их имени.

«В Турции достаточно большой процент людей, которые не поддерживают Эрдогана, но поддерживают какую-то форму европейской интеграции. Эрдоган показывает, что он не только президент турок, которые за традиционные ценности. Он еще и президент тех турок, которые хотят европейской интеграции страны», — считает кандидат политических наук Станислав Бышок.

Действия Эрдогана, стремящегося проводить национально-ориентированную политику, все чаще вызывают недовольство Евросоюза и усиление давления с его стороны. Отношения особенно обострились после жесткого подавления турецкими властями попытки военного переворота в 2016 г., и с тех пор они только ухудшались.

Буквально через пару дней после громкого заявления Эрдогана, 19 сентября, Европарламент утвердил очередной доклад об отношениях Турции и ЕС, авторы которого вновь раскритиковал Анкару в пух и прах. Теперь европейцы обвиняют Турцию еще и в слишком тесных отношениях с Россией. Но важно не это, а то, что новый отчет – лишь немного отредактированная копия прошлогоднего документа. И то, что вожделенное членство вновь будет отложено на определенное время, стало известно еще в июле.

Однако сейчас обвинения чиновников Евросоюза уже не столь беспокоят Турцию. По мнению эксперта Института Ближнего Востока Сергея Балмасова, Брюссель переусердствовал, выдвигая невыполнимые, с точки зрения Турции, требования.

«У ЕС слишком много претензий, касающихся, например, различных свобод, которые Эрдогану будет сложно обойти. Но он на самом деле и не хочет становиться частью безликого Евросоюза, у него свои интересы, свой путь», — считает он.

С экспертом согласен и его коллега, профессор факультета Международных отношений Санкт-Петербургского государственного университета Николай Межевич:

— Терпение Анкары не безгранично. Постепенно Турция перестала верить, что обретёт членство в ЕС. Более того, турецкие аналитики ещё десять лет назад абсолютно верно определили, что ЕС слабеет. Какой смысл тогда к нему присоединяться?

Илья Никонов