На этом фоне как-то незаметно прошла куда менее величественная, но от того не менее значимая для истории России дата войны. Хотя буквально два года назад жизнь страны прошла под знаком «года Солженицына», а труды классика отечественной литературы, нобелевского лауреата и диссидента изучаются в школах, лишь немногие СМИ обратили внимание на событие семидесяти пятилетней давности.

«75 лет назад под Кенигсбергом начался «Архипелаг ГУЛаг» Солженицына», — под таким заголовком в «Военно-промышленном курьере» вышла заметка, посвященная аресту 9 февраля 1945 года капитана артиллерийский войск Александра Солженицына. Автор подмечает, что без этой драматической истории, переломившей судьбу простого крестьянского парня, ставшего воином и пострадавшего за критику сталинского режима, не было бы ни «Одного дня Ивана Денисовича», ни «Архипелага ГУЛага», ни нобелевского лауреата Солженицына. Именно в лагерях Александр Исаевич узнал ту сторону советской действительности, о которой впоследствии изливал душу современникам в своих произведениях.

Так что же выходит, сталинской карательной машине нужно сказать спасибо за то, что породила классика? Ответ на этот вопрос может быть такой же, как и о цене победы, которую принесли народы СССР за победу над фашизмом. Разгром врага был совершен не Сталиным и его подручными, а благодаря героизму и любви к родине простых людей, к которым «великий кормчий» и его репрессивные органы относились лишь, как к расходному материалу.

С началом войны контроль над умами граждан лишь усилился, что вполне объяснимо — человек  с ружьем куда опаснее чем безоружный для любого режима. Тотальная перлюстрация писем с фронта стала привычным делом. Жертвой фронтовой цензуры и стал молодой офицер Солженицын. В феврале 1945-го войска 2-го Белорусского фронта с боями продвигались по Восточной Пруссии. И в их числе – капитан Красной Армии, командир разведывательной артиллерийской батареи Александр Солженицын. Тогда он командовал батареей, дислоцировавшейся в районе польского города Вордмитта. 9 февраля капитана неожиданно вызвали в штаб. В своем знаменитом «Архипелаге ГУЛаг» Солженицын позднее вспоминал: «Комбриг вызвал меня на КП, спросил зачем-то мой пистолет, я отдал, не подозревая никакого лукавства, – и вдруг из напряженной неподвижной в углу офицерской свиты выбежало двое контрразведчиков, в несколько прыжков пересекло комнату и четырьмя руками, одновременно хватаясь за звездочку на шапке, за погоны, за ремень, за полевую сумку, драматически закричали: «Вы – арестованы!» И обожженный и проколотый от головы к пяткам, я не нашелся ничего умней, как: «Я? За что?!..».

Еще в советское время, когда сквозь «глушилки» мне довелось послушать по «Би-би-си» этот запрещенный в СССР роман, то в ответ на свои юношеские, патетические отзывы об «Архипелаге ГУЛаге» получил суровую отповедь от деда-фронтовика: «Солженицын — власовец, фашист». И такое мнение с ним тогда разделяли большинство добропорядочных советских граждан. Как пишет сам Солженицын, «арестован я был на основании цензурных извлечений из моей переписки со школьным другом в 1944 – 45 годах, главным образом за непочтительные высказывания о Сталине, хотя и упоминали мы его под псевдонимом. Дополнительным материалом «обвинения» послужили найденные у меня в полевой сумке наброски рассказов и рассуждений».

Был ли Солженицын предателем? Его послужной список свидетельствует об обратном. На фронт он попал весной 1943 года. Служил командиром 2-й батареи звуковой разведки 794-го отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона 44-й пушечной артиллерийской бригады (ПАБР) 63-й армии на Центральном и Брянском фронтах. Исправный служака и человек с честью выполняющий свой воинский долг, о чем свидетельствует награждение 10 августа 1943 года лейтенанта Солженицына орденом Отечественной войны 2-й степени. Прошел боевой путь — от Орла до Восточной Пруссии. В мае 1944 года получил повышение до капитана. За воинские заслуги вскоре награждён орденом Красной Звезды. В чем же заключалось «предательство» капитана Солженицына, приведшее его к аресту и приговору — восемь лет лагерей? На фронте Солженицын не только воевал, но и рассуждал о причинах громадных потерь понесенных Советским Союзом, стал критически относиться к Сталину. В письмах старому другу Николаю Виткевичу нелицеприятно высказывался о «Пахане», сравнивал порядки Сталина с крепостничеством и рассуждал о создании после войны «организации», строящейся на идеях ленинизма.

Цензура обратила внимание на вольнодумца. 2 февраля 1945 года последовало телеграфное распоряжение № 4146 заместителя начальника Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР генерал-лейтенанта Бабича о немедленном аресте Солженицына и доставке его в Москву. 3 февраля армейской контрразведкой начато следственное дело 2/2 № 3694—45. 9 февраля Солженицын в помещении штаба подразделения был арестован, лишён воинского звания капитана, а затем отправлен в Москву, в Лубянскую тюрьму. 

«Сталин опасался малейшей оппозиции в военной среде. Но наученный кадровым разгромом комсостава накануне войны (что стало причиной огромных потерь и отступления вплоть до Москвы) он старался действовать в дальнейшем осторожнее. Во время войны на критику, раздававшуюся под фронтовые сто грамм,  порой могли посмотреть сквозь пальцы, чтобы не ослаблять кадровый офицерский состав. Что было немыслимо в том же 1937 году. Но когда стало очевидно, что победа над фашизмом не за горами, советский вождь пытался обезопасить себя от постоянно мерещившегося ему «заговора военных». Вполне возможно, жертвой этой паранойи и стал Солженицын, которого арестовали буквально за три месяца до взятия Берлина. Причем, по тем меркам с ним обошлись еще достаточно гуманно. При Хрущеве Солженицын был полностью реабилитирован, и к счастью не посмертно, как многие жертвы сталинских репрессий. Благодаря этому мы сейчас можем различать великую победу и антинародную сущность тоталитаризма, которую Солженицын разоблачает в своих произведениях», — сказал «Гражданским силам.ру» руководитель электронной библиотеки «Вне насилия» Виталий Адаменко.

Сергей Путилов