Еще при Иване Грозном в XVI веке был создан Посольский приказ, который имел в своем составе штат «толмачей». Россия тогда вела войны по всем направлениям — с Казанским и Астраханским ханствами, крымскими татарами, на западных рубежах шла кровопролитная Ливонская война, в которой царской армии приходилось сталкиваться со шведами, поляками, немцами. Для того чтобы улаживать отношения как с противниками, так и с союзниками, в составе Посольского приказа насчитывалось два десятка письменных переводчиков и семнадцать толмачей, занимавшихся устным переводом.

Дальнейшая экспансия государства российского, вхождение в его состав обширных территорий — Сибири, Кавказа, Средней Азии, Дальнего Востока, населенных десятками народов, установление границ с новыми соседями сделало профессию переводчика еще более востребованной. Можно сказать, что переводчики находились на самом острие царской внешней политики. И поскольку расширение территории России далеко не всегда шло мирным путем, профессия военного переводчика получила широкое распространение.

В 1885 году при отделении восточных языков Азиатского департамента Министерства иностранных дел Российской империи были основаны специальные офицерские курсы, на которых велась подготовка военных переводчиков. В 1899 году во Владивостоке был открыт Восточный институт, где обучали востоковедов со знанием китайского, японского, корейского, монгольского и маньчжурского языков. Затем в программу института был добавлен и тибетский язык — в то время царская Россия проявляла самый пристальный интерес к Тибету, на который заодно зарились англичане. Кроме того, подготовка переводчиков осуществлялась на курсах иностранных языков, которые были открыты при штабах военных округов российской армии. В Тифлисской школе офицерам преподавались турецкий и персидский языки, в Ташкентской школе — персидский, узбекский, афганский, китайский и урду, в Иркутской школе — китайский, японский, монгольский и корейский языки.

В советской России, взявшей на вооружение лозунг «мировой революции», история профессии военных переводчиков отсчитывается с 21 мая 1929 года, когда в Красной Армии было введено официальное звание «Военный переводчик». Кроме того, что большевики наводили порядок в пределах бывшей царской империи, кремлевские руководители не прочь были водрузить красное знамя и в других странах — был поддержан коммунистический мятеж в Венгрии, оказывалась военная помощь финским коммунистам, предпринимались попытки утвердить советское правление в Иране. Примечательный эпизод времен Гражданской войны показан в советском фильме «Чапаев». После трудного боя Петьку потянуло на «идейные» разговоры с легендарным командиром.

— Василий Иванович, ты фронтом командовать мог бы?

Чапаев, без колебаний:

— Конечно!

— А армией всей cоветской России?

Полководец, после задумчивой паузы: «Потянул бы».

Однако Петька не унимался: «А армией пролетариев всего мира?»

— Вот армией пролетариев всего мира, пожалуй, не смог бы командовать.

И сокрушенно добавил:

— Языками не владею!

В ходе Великой Отечественной войны потребность в военных переводчиках стала жизненной необходимостью. Так в гитлеровской орде, вторгшейся на территорию СССР, служили не только немцы, но были также итальянцы, румыны, испанские и бельгийские легионеры. По сути, это была «армия двунадесяти языков». В 1942 году для обеспечения армии профессиональными кадрами несколько факультетов и курсов были объединены в Военный институт иностранных языков Красной Армии (ВИИЯ). С тех пор именно это учреждение заведует подготовкой военных переводчиков для российской армии. Сейчас оно носит название Военного университета Министерства обороны РФ.

За годы Великой Отечественной войны в институте и на курсах были подготовлены более трех тысяч специалистов-переводчиков, которые служили в действующей армии, партизанских отрядах, редакциях газет, управлениях и штабах РККА.

В годы «холодной войны» выпускники ВИИЯ несли службу по всему миру, где СССР имел свои интересы: от джунглей Анголы и Вьетнама до жарких песков Египта и Йемена, афганских гор, в Алжире и Эфиопии, Ливии и Ираке.

После распада мировой коммунистической системы потребность в военных переводчиках резко снизилась — в девяностые было не до глобальных проблем, речь шла о выживании в условиях «дикого рынка». Значительное количество военных переводчиков покинули ряды Российской армии. Одни открыли свои бюро переводов, другие — свои языковые школы или устроились в институты, и стали преподавать. Причем речь шла о специалистах, проработавших порой десятки лет в различных регионах планеты, и знающих до тонкостей не только языки, но и местные обычаи, особенности психологии разных народов.

«Когда в шестидесятых годах в Йемене произошла антимонархическая революция, туда было направлено много советских военных специалистов, в частности летчиков. Мы выполняли «интернациональный долг» в Адене в начале семидесятых. Разумеется, никто из летчиков не говорил по-арабски, поэтому помощь военных переводчиков для общения с местными жителями была просто бесценной. Со многими из них дружба продолжалась затем годами. В девяностые годы, когда финансирование армии было резко урезано, многие военные переводчики ушли на «гражданку», занялись бизнесом. Один из знакомых еще по семидесятым годам переводчиков после развала СССР приглашал в собственный отель в Адене, который он после «перестройки» там купил в надежде развернуть туристический бизнес. Но планы нарушила вновь вспыхнувшая гражданская война», — рассказал «Гражданским силам.ру» полковник ВВС РФ, заслуженный военный штурман-снайпер Эдуард Михайлов.

К счастью, в последние годы ситуация стала меняться в лучшую сторону. Конкурс в военные вузы бьет все рекорды, в том числе и на факультет военных переводчиков. Таким образом, скоро в нашей стране, у которой впервые со времен распада СССР вновь появились геополитические интересы по всему миру, не будет недостатка специалистов.

Редакция «Гражданские силы.ру» поздравляет военных переводчиков с профессиональным праздником.

Сергей Путилов