В прошлом остались методы Буша младшего с его прямым вторжением американских войск везде, где ему хотелось что-то изменить. В прошлом – и эпоха необдуманных выходов отовсюду и разрыва важных связей, что практиковалось при Трампе. Остин рассказал, какие именно средства будут использоваться для упрочения позиций США в самом взрывоопасном и сложном регионе мира.

«Мы планируем сделать долгосрочные инвестиции в этот важнейший регион, в частности развивая сотрудничество в области безопасности, военную подготовку, профессиональное военное образование, повышая боеспособность, уровень разведки и проводя совместные учения», — пояснил министр. Это весьма обдуманная стратегия, в рамках которой Вашингтон будет вовлекать своих региональных союзников во все действия по обеспечению безопасности на Ближнем Востоке. Роль «мирового полицейского», по всей видимости, уступает место роли много знающего, но деликатного наставника, который не берётся всё делать сам, а лишь помогает и подсказывает, когда это нужно. Однако Остин добавил, что в экстренных случаях США по-прежнему готовы быстро нарастить группировку войск, непосредственно размещённых в ближневосточном регионе. Но из слов министра ясно, что эта возможность оставлена лишь для самых крайних случаев. В остальном США будут полагаться на своих партнёров, обучать их спецслужбы и вооружённые силы, укреплять связи между соседними государствами и силой своего авторитета удерживать их от взаимных разногласий.

Теперь важно понять, на кого Вашингтон может рассчитывать в реализации своих планов и какие именно угрозы США намерены отражать. Остин кратко перечислил основные вызовы, беспокоящие его страну в ближневосточном регионе: пандемия коронавируса, климатический кризис, ядерное нераспространение, деятельность экстремистских группировок, а также предполагаемая поддержка Ираном террористических формирований. Лишь некоторые из этих угроз носят локальный характер и относятся именно к сфере военной безопасности, за которую и отвечает Пентагон. Это противодействие экстремистским формированиям и единственная персонифицированная опасность, чётко названная по имени – Иран. Министр обороны уже не впервые сказал, что рассматриваются не только дипломатические пути решения иранской ядерной проблемы. В случае неудачи переговоров США, очевидно, намерены ликвидировать ядерный потенциал Ирана более радикальным способом. В Тегеране видимо всерьёз воспринимают подобные предупреждения, потому что на следующей неделе иранская делегация вернётся в Вену для возобновления многосторонних переговоров по недопущению получения Ираном ядерного оружия, которые заморожены уже несколько лет, после выхода США из сделки по решению прежнего президента Дональда Трампа. Удастся ли вернуться к соглашению «отказ от ЯО в обмен на снятие санкций», станет ясно после возобновления переговоров, но само их начало говорит о том, что американское предостережение о возможности «решить вопрос по-другому» возымело действие.

США в последнее время действительно очень продвинулись в вопросе консолидации своих союзников в регионе. Из последних примеров – ещё одно сообщение, которое пришло с конференции в Бахрейне. США продолжат тесное сотрудничество с иракской армией, в том числе подготовку военнослужащих.

Ещё относительно недавно казалось, что Вашингтон потеряет своего партнёра в лице Багдада. После внезапной ликвидации с помощью беспилотника иранского генерала Сулеймани, прилетевшего в Багдад по своим деликатным делам, иракский парламент принял грозную резолюцию, требовавшую вывода иностранных войск из страны и запрещавшую их перемещение по территории Ирака. Но скандал остался в прошлом, а сотрудничество с американской армией Ирак продолжает. Ещё более наглядной иллюстрацией «нового ближневосточного мышления» США стали недавние военно-морские учения в Красном море, в которых помимо самих США приняли участие ОАЭ, Бахрейн и Израиль. Это действительно прорывное событие, потому что впервые Армия обороны Израиля участвует в совместных мероприятиях с военными арабских стран. Они отрабатывают солидарные действия против общего врага. Самым очевидным общим врагом является, конечно, Иран. Исламская республика сама тремя днями ранее начала широкомасштабные манёвры в Оманском заливе, а один из предводителей КСИР, Амир Али Гаджизаде в очередной раз пригрозил Израилю уничтожением в случае некой «ошибки» со стороны еврейского государства. Что в Тегеране сочтут за ошибку, остаётся только догадываться, но очевидно, что подобные не вполне адекватные заявления высокопоставленных иранских военных лишь стимулируют соседей Ирана объединять усилия для самозащиты.

С Ираном всё примерно понятно, но в речах официальных лиц США и ближневосточных партнёров совсем не нашлось место другому стратегическому противнику Соединённых Штатов, также стремящемуся усилить своё влияние в регионе – России. К примеру, то же самое Красное море может в ближайшие годы стать ещё одной ареной «холодного противостояния» флотских группировок, аналогичной нынешней обстановке в Чёрном море. Напомним, до сих пор нет ясности в вопросе строительства российской военно-морской базы в Порт-Судане на берегу Красного моря. В Судане за последние годы произошло два военных переворота, и последний из них случился в конце октября, аккурат после заявления местных властей о пересмотре соглашения с Москвой по поводу военно-морской базы.

В СМИ появлялась информация, что пересмотр может быть связан с давлением Вашингтона на суданские власти, а потом эти самые власти вдруг оказались смещены военными, выступавшими за сотрудничество с РФ. Красное море является крайне важным для мировой экономики, через него идёт основной поток арабской нефти в Европу. Вряд ли США и Евросоюз будут довольны, если здесь действительно появится пункт базирования российских военных. Поэтому учения в Красном море могут быть демонстрацией силы отнюдь не только Ирану.

Сигналы США об усилении своего присутствия на Ближнем Востоке совпали по времени с такими же заявлениями из Москвы. На прошедшей недавно расширенной коллегии МИД президент Владимир Путин охарактеризовал Ближний Восток как одно из основных направлений внешней политики РФ. Он призвал добиваться всестороннего сотрудничества со странами региона.

В последнее время в Кремле, похоже, всё больше осознают, что в Европе дальше границ Беларуси интересов нет. Пророссийские силы утрачивают влияние, политики, призывающие к диалогу с Москвой, уходят со сцены. Поэтому усилия по сохранению геополитического влияния приходится перенаправлять на другие регионы, Африку, юго-восточную Азию и Ближний Восток. Там же Россия продолжает бороться за рынки сбыта своих вооружений – одной из важных статей нашего экспорта. Однако дело не только в этом. Ближний Восток – ключевой регион для обеспечения глобальной энергетической безопасности. Здесь производится значительная доля нефтепродуктов для Европы. Но здесь же добывается и большой объём природного газа. Основная проблема – транспортировка углеводородов через неспокойные районы к конечному потребителю. И Россия стремится контролировать каналы поставок своих прямых конкурентов. Об этом стимуле ближневосточной политики Москвы ещё в прошлом году подробно писало информагентство Anadolu. Турецкие журналисты анализировали исторические и политические причины российского интереса к этому региону и пришли к выводу, что у руководства РФ одной из главных задач стало влияние на конъюнктуру нефтегазового рынка. Помня о влиянии низких нефтяных цен на судьбу позднего СССР и ельцинской России конца 90-х, нынешние власти стремятся избежать повторения подобного кризиса. А в том случае, если будут налажены широкие коридоры поставок углеводородов из арабских стран в Европу, неподконтрольные Москве или её сателлитам вроде Сирии при Асаде, Россия потеряет большинство рычагов влияния на топливные цены. Вот почему, по мнению многих экспертов, Россия так настойчиво пытается сохранить своё разностороннее присутствие на Ближнем Востоке.

У США, похоже, цель диаметрально противоположная – выдавить Россию из региона и создать прочное, пусть и неформальное, объединение своих союзников и партнёров, контролирующих ситуацию в целом и энергопоставки – в частности. Но открытое декларирование таких целей может подогреть и без того немалую напряжённость в двусторонних отношениях, поэтому на первый план официально выдвинута иранская угроза. И, как показывают последние события, Вашингтон добился определённых успехов в своей более мягкой, адаптивной ближневосточной стратегии. Есть ли у России чем ответить, кроме декларативных заявлений об углублении сотрудничества со странами региона, увидим по тому, как будет воплощаться в жизнь поставленная российским дипломатам задача, сформулированная главой государства.

Алексей Черников