Сегодня Мэтью Кросстон — один из немногих в США специалистов по России, знающий реалии нашей страны, и считающий нормализацию российско-американских отношений обязательным условием обеспечения мира и безопасности на планете.

Что на самом деле думают американские эксперты об отношениях между Россией и США, и как они будут развиваться  — в эксклюзивном интервью корреспондента сетевого издания «Гражданские силы.ру» с политологом Мэтью Кросстоном.

— Мэтью, сегодня отношения между нашими странами трудно назвать идеальными. Похоже, мы вернулись к классической ситуации «холодной войны»? Что, по-вашему, стало причиной такого похолодания, и есть ли у Москвы и Вашингтона шансы вернуть отношения в нормальное русло, или мир уже катится к стадии «горячей войны»?

— Я согласен с Вами в том, что наши отношения в 2017 году все больше и больше выглядят и ощущаются, как отношения, скажем, 1967 года. Сегодня вы сидите дома у телевизора, и с удивлением спрашиваете себя: как могло случиться так, что мы, став за последние полвека свидетелями невероятных исторических изменений и глобальных сдвигов, в конце концов, вернулись с исходную точку. И эта «точка» оказалась квази-«холодной войной» между США и Россией. Как мы дошли до жизни такой? Где и когда американцы и русские, «повернули не туда»? 

— Наверняка, у Вас, американца, часто бывающего в нашей стране, есть свое объяснение причин «похолодания» американо-российских отношений? Давайте начнем с двух главных «русских вопросов» — кто виноват, и что делать?  

— Знаете, в таких случаях я говорю, что во всем виноват я. Конечно, я не имею в виду, что это только моя персональная вина. Наверное, в «похолодании» виноваты все мы, и русские, и американцы, не сумевшие найти общего языка, не сумевшие выработать принципы мирного сосуществования, не научившиеся учитывать интересы друг друга. Я принадлежу к поколению, которое мы в США называем «поколением Х», и меня считают экспертом по России. Но, к сожалению, сегодня эти два понятия («поколение Х» и «эксперт по России» – прим.ред.) – не сочетаются, и многим кажутся такой же нелепостью, как, скажем, единорог, разъезжающий на лохнесском чудовище по берегам Ибицы. Что же случилось? В чем причина такой ненормальной ситуации? Проблема, в том числе, и в том, что Россия  уже давно не обсуждается на наших академических, профессиональных и дипломатических конференциях. России как будто нет в сфере научных интересов, и в сфере интересов политологов. Вот и вышло так, что в «поколении Х» практически не осталось профессиональных экспертов по России, которых хотя бы отдаленно можно было бы сравнить с советологами времен, скажем, Рональда Рейгана. Каким-то волшебным образом мы все просто забыли о стране, называемой Россией, мы забыли о России новейшего времени, возникшей в начале девяностых годов прошлого века. Даже в среде политологов сегодня существует гигантская пропасть между поколениями, знавшими и изучавшими СССР, и поколением, совершенно не знающим Россию. Мы забыли все уроки прошлого, мы забыли об уникальности России, о величии этой страны, история которой остается важной частью общечеловеческой истории. Мы, американцы «поколения Х» забыли, что Россия всегда будет интересна Западу, так же, как и Запад всегда будет интересен России. Мы уже не помним об этом, и именно поэтому сегодня крайне мало шансов на то, что в Америке появятся политики, ученые и эксперты высшего политического и дипломатического уровня, готовые и способные выстроить новый диалог между США и Россией.

— Вы хотите сказать, что сейчас в Соединенных Штатах нет даже квалифицированных экспертов по современной России? Но, извините, как же тогда Белый дом строит отношения с нашей страной? Ведь в основе любого политического решения должны лежать аналитические выкладки политологов, социологов, дипломатов, хорошо знающих реальную ситуацию в России, ориентирующихся в раскладе политических сил и приоритетах российских властей… 

— Увы, Вы правы в том, что таких высококлассных специалистов по России сейчас в Америке нет. Почему я делаю столь печальный вывод? Громкое празднование распада СССР на Западе, торжество по случаю так называемого «конца истории» и «победы» либеральной западной демократии над всеми остальными политическими системами, сопровождалось почти неосознанным cнижением интереса и внимания к «русологии». Это касается даже престижных американских университетов. Мы просто потеряли школу советологии, не приобретя школу «русологии». Россия была отодвинута в сторону. Почему? Думаю, не только потому, что она проиграла «холодную войну». Многие предполагали, что теперь судьба России – стать страной, где царит демократия, но со слабой внешней политикой и отсталой экономикой, что свело бы к минимуму влияние России на международной арене.  В самом деле, мы видим, что после развала СССР в первой половине 90-х годов ХХ века Россия была страной с демографическими проблемами, политической нестабильностью и кризисной экономикой. Тогда-то научное и политическое сообщество Запада и посчитало, что теперь уже не имеет смысла рассматривать Россию, как важного игрока на мировой арене. А раз так, то нечего Россию и изучать. К 1997 году, когда многие люди «поколения Х» писали успешные диссертации по философии и политологии, им незаметно, но весьма настоятельно рекомендовали не заниматься «неинтересной» Россией.

— То есть, Россия уже не принималась в расчет, как мировая держава, и на Западе перестали готовить специалистов по нашей стране?

— Дело в том, что к 1997-1998 годам многим на Западе Россия представлялась местом, где процветает криминал, царит коррупция и извращена демократия. Несомненно, в это время Запад относился к России свысока, и это сказалось на подготовке специалистов по вашей стране. Даже в элитных академических школах, где училось «поколение Х», практически не готовили «русологов», которые должны были бы консультировать наших высших политиков в XXI веке. В результате вся американская политологическая школа «русологии» осталась в ХХ веке, она оказалась ментально прикована к прошлому. В те времена говорили: если вы хотите достичь успехов в политологии, не занимайтесь Россией, это не интересное и не перспективное направление. Займитесь-ка лучше Ближним Востоком, изучайте исламистские движения, и тогда на вашу работу будет большой спрос.

— Значит, и в академических кругах считалось, что Россией заниматься не престижно?

— Да, в то время даже студентам «тонко намекали» на то, что исследования по России не будут пользоваться спросом, в отличие, скажем, от ближневосточного направления. Особенно доминировала такая идея после событий 11 сентября 2001 года. Но сегодня оказалось, что правы были те, кто настаивал на большем внимании к России, на углубленном изучении вашей страны. Однако теперь мы можем лишь с сожалением констатировать, что «поезд ушел», и что нынешние ученые «поколения Х» оказались потерянным поколением американской «русологии». Конечно, можно назвать нескольких политологов, занимающихся Россией не по «калькам» полувековой давности, времен «холодной войны». Но даже и в их работах вы редко встретите цитирование документов «моложе» пятидесяти лет. А это означает, что они и сегодня подходят к России с позиций, в лучшем случае, начала восьмидесятых голов прошлого века. Вам будет удивительно это слышать, но «новые русологи» относятся к современной России точно так же, как их научные «предки» относились к Советскому Союзу при Брежневе или Андропове. И нет ничего удивительного в том, что любые внешнеполитические шаги России они и сегодня объясняют «советской надменностью».

— Но ведь эти люди дают советы политикам, определяющим отношения Вашингтона с Москвой! И они, по крайней мере, должны видеть разницу между СССР, где господствовала коммунистическая идеология, и современной Россией, где уже четверть века работают рыночные отношения в экономике, и существует достаточно толерантная политическая система. Выходит, нынешние советники-«русологи» пытаются сварить новый суп по старым рецептам, и реальная политика Вашингтона во многом становится отражением этих «старых рецептов»? 

—  Именно так! И дело не только в возрасте таких «русологов». Я бы даже не стал говорить здесь о каком-то «возрастном цензе». Проблема не столько в том, сколько лет человеку, сколько в том, в какой системе образования, и у каких наставников он получал свои знания. Так что и молодость сегодняшних «русологов» — только результат смены поколений специалистов по России. Принципиальных же отличий здесь вы не найдете. Нынешних «русологов» я даже не могу сравнивать с такими советологами, каким был в семидесятые годы Збигнев Бжезинский и другие «зубры» американской политологии. Естественно, при таких «советчиках» почти каждая российская внешнеполитическая инициатива сегодня рассматривается политической верхушкой США, как некая реваншистская попытка воскресить могущество и славу Советского Союза. При этом уже никак не учитываются законные национальные интересы сегодняшней России, и происшедшие в этой стране изменения.  

— Значит и Владимира Путина они расценивают не как законного президента, пришедшего к власти в результате свободно демократического волеизъявления россиян, а как некоего диктатора, получившего власть в наследство от коммунистических лидеров советских времен?

— Да, и к господину Путину они подходят с мерками «советской диктатуры», никогда не оценивая его действия с точки зрения макиавеллианского прагматизма и реальной политики. Посмотрите, как в Америке смотрят на любые происходящие в России события, и как оценивается политика России вообще. Почитайте, как об этом пишут американские СМИ. Темы здесь могут быть самыми разными: будь то «щит» противоракетной обороны в Польше и Чехии, Иран или Сирия, сочинская Олимпиада или украинский Майдан, Крым и санкции, «акт Магнитского» и скандал  с «русскими хакерами», или предполагаемые связи между командой Трампа и Кремлем. То, что пишут наши «русологи», основано на аналитических выкладках, которые, в принципе, могли быть взяты из «Нью-Йорк Таймс» образца 1967 года, просто здесь изменены ключевые слова и даты. Нет воображения, нет инноваций, нет вообще ничего нового. К сожалению, я должен сделать печальный вывод: когда дело доходит до понимания современной России, мы, американцы, становимся аналитическими тупицами.

— Хорошо, предположим, этого не понимают политики, но ведь этого не могут не понимать американские интеллектуалы, прекрасно понимающие, насколько снизился уровень вашингтонской политологии вообще, и «русологии», в частности…

—  В исследовательских центрах, аспирантурах и академических объединениях в Соединенных Штатах есть специалисты по России, способные профессионально противостоять удушающей ортодоксии нынешних «русологов». Но этим людям «не дают хода», и, признаюсь, иногда мне кажется, что американскую академическую свободу у нас заменил некий особый вид «приемлемой свободы». А ведь политолог – прежде всего, ученый, оперирующий объективными данными и реальными фактами. Как ученые, мы должны быть выше раздражительности и мелочности по отношению к объекту нашего исследования. Но когда речь заходит о России, эта бесстрастность куда-то исчезает. Да, не все хотят оставаться в рамках черного аналитического ящика, сколоченного американскими учеными за последние 15-20 лет. В последние годы у нас появилось новое поколение молодых ученых, искренне интересующихся Россией, желающих изучать вашу страну, ее историю и культуру, экономику и политические традиции. Но и это поколение тоже становится жертвой косности мышления и методов обучения времен 60-х-70-х годов ХХ века. Это новое поколение, или, как мы его называем в Штатах, «мillennials», будет доминирующим в течение следующих пяти-десяти лет, и для них вводятся новые программы обучения. Но  проблема, на мой взгляд, состоит в том, что все эти программы будут ВСЕГДА насаждаться «бэби-бумерами», поколением, оттачивавшим свои зубы во времена «холодной войны», и все еще считающим, что к сегодняшней России применимы старые подходы и стратегии прошлых времен. 

—  Неужели никто в Америке не понимает пагубности такой системы обучения «русологов»? Ведь на их советах во многом будет строиться американская политика по отношению к России. Можно ли говорить о качественной политике при подобных «советчиках»?

— Я бы не сказал, что этого никто не понимает. Но только очень немногие ученые из «поколения-X» работают над новыми учебными программами подготовки специалистов по России. Они пытаются воздействовать на «новые умы», открыть им новые возможности и новый подход к американской внешней политике, в том числе и в отношении России. Такие ученые пытаются побудить академическую молодежь задуматься не о вчерашнем СССР, а о сегодняшней России XXI века, как части глобального, многополярного мира. Нам надо воспитывать у молодых «русологов» совершенно другие умонастроения, не привязанные к политическим шаблонам середины биполярного ХХ века.

— Вы верите в успех такого «перевоспитания» американской «русологии»?

— Я верю в человеческий разум. Но понимаю, что для «перевоспитания» нам в Америке придется пройти большой и сложный путь. Сохранение же нынешнего устаревшего подхода к России не сулит ничего хорошего и для американской «русологии», и для перспектив американо-российских отношений. Безусловно, это не сулит ничего хорошего и для будущего двух наших народов…

— Согласен. И все же, кто виноват в том, что и американская «русология», и весь «российский вектор» американской внешней политики оказались сегодня на таком низком уровне, который я бы назвал «уровнем Джейн Псаки»?   

— Если я хочу кого-то обвинить в этом, тогда мне нужно подойти к зеркалу и посмотреть на себя, а заодно и на моих собратьев по «поколению Х». В этом зеркале проглядывают черты нашего будущего, и пока это будущее выглядит удручающе знакомым, потому что рождается в тесном, ограниченном пространстве интеллектуального прошлого. Это будущее, сформированное «потерянным поколением», слишком долго позволявшим себе плыть по течению, позор моего поколения. И я очень хочу, чтобы с нашей, американской стороны, в сфере российско-американских отношений началась, наконец, интеллектуальная революция. От этого зависит будущее России и США, будущее всех россиян и американцев, от этого зависит и будущее всей нашей планеты. 

Беседовал Петр Сергеев