Как уточнили в МИД королевства, контроль будет касаться специфического оборудования для производства передовых полупроводников, которые могут использоваться в том числе в военной сфере. Ожидаемо с протестом против такого решения выступил Китай, который является основным адресатом новых мер экспортного контроля. В посольстве КНР в Нидерландах отметили, что искусственные запреты в данной сфере противоречат международным торговым обязательствам и станут безосновательными ограничениями для китайской промышленности, играющей ключевую роль на мировом рынке полупроводников.

Ранее агентство Bloomberg уточняло, что запрет продажи некоторых видов оборудования для производства полупроводников продвигают США для того, чтобы Китай не смог овладеть самыми передовыми военными технологиями с использованием западной компонентной базы.

Спор между Пекином и Амстердамом отражает всю сложность китайско-европейских отношений, которые сейчас находятся в стадии поиска баланса между выгодами от взаимной торговли с одной стороны и интересами защиты внутренних рынков и национальной безопасности – с другой. Заведующая отделом европейских исследований ИМЭМО РАН Надежда Арбатова ещё несколько лет назад отмечала, что Европа как наиболее благополучный и безопасный для инвестиций регион мира, является для Китая крайне привлекательным партнёром и целью для экономической экспансии. В рамках своего глобального проекта «Один пояс, один путь», КНР стремится получить контроль над транспортной инфраструктурой, в том числе над морскими портами. Как показала недавняя скандальная продажа 25% акций одного из терминалов порта Гамбурга китайской компании Cosco, этот процесс продолжается по сей день. Также Китай нуждается в высокотехнологичных разработках европейских компаний в различных отраслях, включая ИИ, телекоммуникацию и робототехнику. Арбатова подчёркивала, что Китай ставит перед собой задачу завоевать глобальное лидерство в этих отраслях. Поэтому выгоды от сотрудничества для Европы могут оказаться довольно кратковременными, после чего Китай превратится из удобного партнёра в опасного конкурента в высокотехнологичной сфере. Поэтому ряд стран ЕС уже принял протекционистские меры для ограничения продаж технологий китайцам.

В то же время для Китая, получившего неформальный титул «мировой фабрики» благодаря экспортоориентированной экономике, необходимы рынки сбыта для своих потребительских товаров, автомобилей, электроники и много другого. Богатые европейские покупатели подходят для этого как нельзя лучше. И в данном случае при торговле не технологиями, а различными готовыми товарами речь об угрозах безопасности не идёт. Напротив, приток китайских товаров поощряет рыночную конкуренцию, стимулируя и европейские компании совершенствовать свою продукцию. Однако углубление сотрудничества с Китаем несёт в себе много других рисков. О некоторых из них в своём докладе ещё от 2019 года открыто заявляла Еврокомиссия. Исполнительный орган ЕС отметил, что уже в краткосрочной перспективе угрозу безопасности Европы несёт резкий рост военного потенциала Китая. Кроме того, западным странам приходится учитывать особенности китайской политической системы, не предполагающей особого внимания к соблюдению прав человека. Такие неприемлемые практики, как использование принудительного труда, которое фиксировалось в том числе на расположенных в КНР предприятиях западных брендов, ограничивают возможности торговли с Поднебесной без ущерба для репутации.

Всё чаще к торговым взаимоотношениям ЕС и Китая стал примешиваться и политический фактор. После начала СВО и последовавшего за ним сплочения евроатлантического сообщества, пострадавшего в период президентства в США Дональда Трампа, для европейцев приобрёл особую важность фактор позиции Китая по Украине и его близких отношений с Россией. В мае текущего года стало известно, что в Брюсселе обсуждается возможное введение санкций против некоторых китайских компаний за поставки в РФ запрещённых товаров, таких как чипы и полупроводники двойного назначения. Отсутствие действенной поддержки России в военной сфере является для Евросоюза принципиально важным, и реакция китайской стороны на подобные подозрения также демонстрирует, что ЕС остаётся значимым партнёром для КНР. Во-первых, в Пекине последовательно отрицают любые поставки вооружений или товаров военного назначения в Россию. А во-вторых, в последние месяцы Китай отошёл от принципа молчаливого нейтралитета по Украине и начал выдвигать свои мирные предложения.

Уже в мае спецпредставитель Китая по делам Евразии Ли Хуэй отправился в большое европейское турне, чтобы прозондировать позиции всех заинтересованных сторон. Директор Института стран Азии и Африки МГУ Алексей Маслов считает, что в ЕС не воспринимают нынешние предложения Китая как жизнеспособные. Однако из заявлений французских, немецких и польских дипломатов можно сделать вывод, что сам факт заинтересованности Китая в мирном урегулировании вызывает некоторый позитивный отклик. В частности, в Варшаве, Берлине и Париже заявляли о возможности Пекина сыграть конструктивную роль в установлении мира, о его ответственности за международную безопасность в качестве постоянного члена Совбеза ООН и наличии неких инструментов влияния на российское руководство, которыми Китай мог бы воспользоваться.

Конечно, геополитические и ценностные противоречия между Пекином и Брюсселем по-прежнему слишком велики для того, чтобы говорить о возможности их скорого преодоления. Однако стороны также осознают глубину взаимозависимости и поэтому, очевидно, готовы продолжать диалог и пытаться соблюсти торгово-экономический баланс. Об этом говорят сразу несколько визитов европейских руководителей в Китай в конце 2022 и начале 2023 года, включая канцлера и министра иностранных дел ФРГ Олафа Шольца и Анналену Бербок, а также президента Франции Эммануэля Макрона. Последнего сопровождала представительная делегация от крупного бизнеса, которая договорилась с китайскими коллегами о новых совместных проектах. Как пишет издание Financial Times, Китай также настроен на перезагрузку отношений с Евросоюзом, о чём могут свидетельствовать в том числе перестановки в МИД КНР и активизация дипломатических контактов с европейцами.

Правда, реализация стремления к сглаживанию острых углов осложняется тем, что Евросоюз представляет собой не единое политическое целое, а 27 стран с разными интересами и взглядами на мир. Если та же Франция настроена к Китаю вполне лояльно и готова развивать сотрудничество, то в других странах-членах Евросоюза ситуация иная. Ужесточение контроля в Нидерландах – далеко не самое резкое движение против Пекина, осуществлённое европейскими государствами. Так, ещё в начале 2022 года правительство Чехии объявило о намерении провести ревизию отношений с Россией и Китаем и начало разрабатывать собственный санкционный механизм для наказания людей и компаний, подозреваемых в нарушениях прав человека. Но чемпионом по обострениям можно признать Литву. Власти страны инициировали международное расследование притеснений уйгуров и открыли представительство на Тайване, что привело к торговым ограничениям и понижению статуса дипотношений с КНР. К слову, именно президент Литвы Гитанас Науседа накануне выступил за то, чтобы отношения с Китаем стали прерогативой не отдельных стран, а всего Евросоюза. Однако неясно, на какой основе можно достичь такого единства, если позиции той же Литвы и Франции по китайской проблематике кардинально отличаются.

Вряд ли в краткосрочной перспективе можно ожидать китайско-европейского «глобального потепления», но по самым чувствительным вопросам сторонам, очевидно, придётся договариваться. Такие условия диктует неумолимая экономическая целесообразность. Товарооборот Китая с Евросоюзом за 11 месяцев 2022 года составил 779 млрд долларов, с США – ещё почти 700 млрд. При этом на китайско-европейские отношения тайваньская проблема давит далеко не так сильно, как на контакты с США, для которых статус-кво в Восточной Азии остаётся одной из важнейших целей внешней политики. В современном глобализированном мире столь крупные экономики просто не смогут обойтись друг без друга, и как показали последние контакты, это понимают и в Брюсселе, и в Пекине. Что же касается отдельных ограничительных мер, они не станут фатальными для общих отношений, тем более что у всех желающих была возможность убедиться в бесперспективности прямых экономических противостояний на примере торговой войны Трампа с Китаем. Обе стороны понесли колоссальные убытки и в итоге после смены администрации Белого дома пошли на постепенную отмену рестрикций. Вряд ли Евросоюз, страдающий от энергокризиса и повышенной инфляции, или Китай, только-только выходящий из череды ковидных локдаунов, в ближайшее время захотят повторить что-то подобное.

Алексей Черников