Губернатор Пермского края Дмитрий Махонин предложил всем общественным и политическим силам региона присоединиться к Манифесту согласия, текст которого представлен на официальном сайте краевого правительства.

В ходе презентации документа лава региона заявил, что «основная проблема, которая существовала всегда, это оторванность государственной власти от общественных институтов, от населения».

Главными задачами, обозначенными в документе, названы успешное преодоление Пермским краем пандемии коронавируса, выход из самоизоляции, ликвидация последствий вируса для региональной экономики и рост благосостояния жителей.

Готовность обсуждать «Манифест согласия» уже выразили в региональной общественной палате. А в краевом отделении общественной организации малого и среднего бизнеса «Опора России» заявили, что документ появился очень своевременно.

Для представителя оппозиции рядовое заявление, а вот из уст руководителя региона такое услышишь нечасто. «Власть оторвалась от общества». Развить эту мысль можно очень далеко. Какая власть? Местная? Региональная? Или федеральная, включая самого главного представителя этой самой власти? Для рядовых граждан, слушающих и считающих заявления губернаторов, министров или депутатов российского парламента, или провластных медийных персон, и сравнивающих услышанное с тем, что происходит в стране, в общем-то, понятно, насколько и как давно «оторвалась от реальности». Острота вопроса в данном случае зависит от того, кто его поставил. Губернатор, путинский назначенец, хоть и состоявший в отношениях с «Яблоком»: в 2016 году Махонин возглавлял список партии на выборах в Госдуму.

Кроме тезиса «власть оторвалась от общества» в тексте манифеста ничего интересного нет. Набор официозных речевых штампов, ничем не примечательный: «Стороны Манифеста будут прилагать максимальные усилия для того, чтобы повышать уровень жизни в Пермском крае, чтобы экономические достижения в обязательном порядке позитивно отражались на условиях жизни каждого человека. Стороны Манифеста обязуются проводить активную социальную политику, направленную на стабилизацию и повышение жизненного уровня, адаптацию граждан к новым условиям, адресную защиту уязвимых слоев населения, реализацию принципов социального партнерства».

Читаешь с ясным ощущением, что где-то уже это видел. И уж совсем какая-то издевательская ремарка: «настоящий манифест заключается сроком на два года». А дальше что? Пролонгируем по обстоятельствам? Или согласие отменяется? Снова начинаем каждый тянуть одеяло на себя, а власть может продолжить отрыв от народа?

«Махонину сейчас приходится изобретать какой-то особый способ коммуникации и самопозиционирования, потому что, как всем нам известно, Пермский край давно уже заслужил имидж региона, где все со всеми ругаются, где ни один губернатор ни ко двору. Ни предыдущий, ни крайний перед Махониным, который вроде бы вернулся на родину, но всё равно не заслужил ни любви, ни уважения, хотя надежды на него возлагали большие», — прокомментировала действия главы Пермского края эксперт по коммуникациям, политический консультант Алена Август. — Басаргина не любили просто с первого до последнего дня. И так как сейчас Махонину нужно думать не только о выборах, о компании в мирных условиях, но нужно думать еще и о том, что с него независимо от приставки ВРИО спросят результаты по сохранению, насколько это возможно, экономики региона в ситуации пандемии. А с экономикой региона дела обстоят, прямо скажем, не очень хорошо. Потому что Урал промышленный — это уже не про Пермский край, к сожалению. Большие заводы закрываются, на их месте строятся культурные кластеры. Но кто туда сейчас деньги понесёт — тоже не совсем понятно. Манифест согласия — неплохой ход Махонина, желающего показать себя нейтральным человеком, не приверженным никаким кланам, находящимся над схваткой и желающим прекратить эту схватку. Но то, что повторено хотя бы дважды, не приносит такого эффекта. Мы же знаем, что перед каждыми выборами, в том числе и в Пермском крае, издаются замечательные манифесты, «пакты о ненападении», в которых предлагается быть честными и вести кампании чисто. Но эти декларации не всегда соблюдаются, в том числе и на выборах в Пермском крае, что показала кампания 2016 года. Жители Пермского края, конечно, рады, что Махонин хотя бы не чужой, но печальный опыт губернаторства Решетникова их не убеждает в том, что этого достаточно, чтобы быть хорошим руководителем. Одних заявлений недостаточно, как их ни назови: «манифест», «декларация», «пакт», «меморандум». Ну а проблема разрыва между обществом и властью — общероссийская. Власть и население живут параллельной жизнью. Это происходит во всех регионах, к сожалению. Хочется верить, что пандемия окажется не просто очередным поводом еще раз порассуждать на эту тему, но и предпринять конкретные шаги. Манифест согласия таким шагом не является. Необходимо реальное взаимодействие и совместное принятие решений. В мирной жизни к нему хоть как-то подталкивало государственно-частное партнерство и социальные проекты, на которые государством выделялось все больше денег. Теперь сама ситуация подталкивает к тому, чтобы вместе принимать решения, в том числе и такие непопулярные, как продление карантина. Нужно вместе делать выбор, на что тратить деньги в регионах, а на что нет. Вот когда мы на деле, а не на словах увидим от Махонина такой способ взаимодействия, тогда можно будет о чем-то говорить».

Проблема отсутствия обратной связи власти с населением действительно давняя и в критические моменты, как показала практика, ощущается особенно сильно. Самой яркой демонстрацией этого, по мнению экспертов, стали действия московских властей, принимаемые в период борьбы с пандемией и вызвавшие недовольство многих жителей столицы. Непонимание управленцами реальной картины происходящего местами достигает чудовищных масштабов, и ситуация, как не раз говорили эксперты, «приближается к критической точке». Может быть, власть действительно перейдет от слов к делу, прислушается и приглядится? Может быть, фраза «власть оторвалась от народа», брошенная пермским губернатором в период «вирусного» суверенитета, и вправду станет началом перемен.

Антон Стариков