Несколькими днями ранее законопроект большинством голосов поддержал молдавский парламент. Впрочем, рассмотрение проекта проходило в обстановке жёсткого противостояния. Представители оппозиции, пытаясь сорвать рассмотрение инициативы, блокировали трибуну и даже устраивали потасовки в зале заседаний. Однако благодаря поддержке правящей партии «Действие и солидарность» закон был принят.

Критики закона уверяют, что закрепление именно румынского языка в качестве государственного угрожает культурной и национальной идентичности молдаван, а в перспективе и политической независимости Молдовы. Координатор оргкомитета Международного союза свободных журналистов Николай Костыркин охарактеризовал происходящее как «ползучую румынскую оккупацию».

Член СПЧ при президенте РФ Александр Брод также уверен, что смена названия государственного языка несёт в себе риски для стабильности в Молдове и будущего республики.

«Объявив румынский язык в качестве государственного, парламент Молдовы грубо нарушил Конституцию республики, где в качестве государственного языка указан именно молдавский. Не скажу, что голосование проходило гладко, но все же провластное большинство взяло верх. Для чего нужна эта манипуляция с языком? Уверен, что это ещё один шаг для поглощения Молдавии Румынией», — прокомментировал Александр Брод ситуацию изданию «Гражданские силы.ру».

Правозащитник отметил, что после избрания Майи Санду президентом Молдовы в республики усилилось давление на русскоязычное население с целью его насильственной ассимиляции. При этом в Молдове проживает до 200 тысяч русских, а в Кишинёве доля русского населения доходит до 38%.

«Началось мощное давление на российские и русскоязычные СМИ, отключение от интернета, лишение лицензий. Русский язык выдавливается из системы образования. Парламентом запрещены георгиевская ленточка, символы V и Z. Поправки в избирательный кодекс Молдовы не предусматривает изготовления избирательных бюллетеней с использованием русского языка. Государственная пропаганда постоянно демонизирует Россию. Запад вливает колоссальные средства в бюджет Молдовы, в том числе на военные расходы», — перечисляет Александр Брод.

Член СПЧ считает, что через некоторое время в Молдове может быть организован референдум об объединении с Румынией, и в случае принятия такого решения резко обострится проблема Приднестровья – непризнанного государства, которое согласно международному праву является частью Молдовы, но не контролируется официальным Кишинёвом с начала 1990-х годов. Сегодня значительная часть населения этого анклава имеет российское гражданство, а на его территории по-прежнему расквартирован российский миротворческий контингент.

По мнению Брода, давно назрел вопрос о признании независимости Приднестровья и его последующем вхождении в состав РФ, однако Москва заморозила эту проблему на 30 лет.

«Все эти годы жители ПМР постоянно демонстрировали свое единство с Россией. Сейчас, в связи с началом СВО, ситуация вокруг ПМР стала просто раскаленной. Экономическая блокада, постоянные провокации со стороны соседней Украины, угрозы безопасности. Ещё один пример. Молдавия приняла поправки в свой Уголовный кодекс, введя ответственность за сепаратизм, и в любое время может запустить конвейер уголовных дел в отношении приднестровцев, которые пересекают границу Молдовы. Вплоть до руководства непризнанной республики. Чтобы жители ПМР не оказались в захлопнутой мышеловке, Необходимо осознать вектор дальнейшего движения Молдавии и предпринять решительные действия для обеспечения безопасности своих сограждан и соотечественников в Приднестровье», — заключил Александр Брод.

Проблема заключается в том, что даже в среде лингвистов нет общего мнения о том, являются ли молдавский и румынский разными языками или вариантами одного и того же языка. Так, Академия наук Молдовы предложение принять румынский в качестве госязыка поддержала. Учёные из АН отметили, что это решение положит конец бесконечным дискуссиям и спекуляциям по данному вопросу, а также улучшит имидж Молдовы в мире. Николай Костыркин, являющийся сторонником теории об особости молдавского языка и поддерживающий сохранение его официального статуса, тем не менее признаёт, что де-факто литературный молдавский сегодня отсутствует, в отличие от румынского, который кодифицирован и активно развивается. По мнению эксперта, для оживления молдавского языка и его возврата в полноценное употребление необходимо приложить много усилий для возрождения его литературной формы, а также обеспечить финансирование исследования этого языка и издания книг на молдавском. Вероятно, излишним будет напоминать о том, что у Молдовы, являющейся одной из беднейших стран Европы и не решившей проблему сепаратизма на своей территории, есть немало других направлений для вложения средств, кроме фактически искусственного развития языка, являющегося либо диалектом румынского, либо максимально близким к нему.

Остаётся неясным, каким образом изменение названия государственного языка влияет на положение русскоязычных граждан Молдовы и жителей Приднестровья. Вне зависимости от того, является госязыком Молдовы молдавский или румынский, статус русского языка в республики не меняется. Это тема для совершенно отдельного обсуждения. Что касается Приднестровья, там местными самопровозглашёнными властями молдавский язык формально признан одним из официальных, но имеется в виду молдавский на основе кириллической графики. А в Молдове ещё в конце советского периода произошёл окончательный переход на латиницу, и в Конституции упомянут именно молдавский язык с латинской графикой.

Вероятно, вопрос языка имел бы значение для Приднестровья и его потенциального возвращения в состав Молдовы лишь в том случае, если бы языковая румынизация действительно была прологом к объединению с Румынией. Тогда можно было бы утверждать, что Приднестровью ни в коем случае нельзя идти на уступки Кишинёву, поскольку сама Молдова вот-вот может прекратить своё существование. Но на самом деле не заметно никаких признаков того, что Румыния готова к такому объединению. Экономический аналитик Татьяна Ларюшина отмечает, что Бухаресту абсолютно не нужно объединение с Молдовой, поскольку такой шаг грозил бы большими проблемами самой Румынии и мог бы запустить серьёзные кризисные процессы внутри страны. Схожего мнения придерживаются и в румынском экспертном сообществе. Румынский политолог Богдан Дука констатировал, что у Румынии нет никаких оснований объединяться с Молдовой. Во-первых, Румыния является членом ЕС и НАТО и в рамках этих организаций не имеет права изменять свои границы и претендовать на новые территории. Во-вторых, такое приобретение страна не сможет обеспечить экономически, поскольку Молдова менее благополучна, и её пришлось бы подтягивать до общего уровня Румынии за счёт румынского бюджета. Наконец, среди самих молдаван эта идея вряд ли когда-либо получит достаточную поддержку.

К слову, Дука заметил, что гипотетическое поглощение Молдовы Румынией было бы выгодно России, поскольку привело бы к дестабилизации на восточном фланге НАТО – геополитического противника Москвы. Именно этим может объясняться большой интерес, который в России проявляют к вопросу наименования государственного языка Молдовы. Эта тема привлекла к себе внимание и официального представителя МИД России Марии Захаровой, которая выступила в необычной роли защитника молдавской языковой идентичности. Захарова написала, что молдавский язык – важное явление мировой истории, и исходя из исторических фактов якобы следует румынский язык переименовать в молдавский, а не наоборот. На этот комментарий отреагировали в министерстве иностранных дел и евроинтеграции Молдовы, отметив, что вопрос о государственном языке является внутренним делом Молдовы. В МИДЕИ призвали российскую сторону уважать суверенитет республики.

Много возражений вызывает и законность переименования госязыка Молдовы в румынский. Однако данное решение вряд ли можно считать бесспорно неконституционным. В Конституции государственным действительно был назван молдавский язык. Однако именно румынский в качестве официального языка фигурирует в Декларации независимости – документе, согласно которому в 1991 году была образована суверенная Молдова. В 2013 году Конституционный суд постановил, что в языковом вопросе Декларация независимости имеет приоритетное значение, и обязал власти страны исправить формулировки в законодательстве. Решения КС обязательны к исполнению, поэтому нынешнее решение парламента и президента как раз является восстановлением законности, де-юре нарушавшейся в течение 10 лет. На это обратила внимание глава юридической комиссии парламента Олеся Стамате, объясняя необходимость изменения названия государственного языка.

Представляется, что данное решение носит в том числе символический характер. Кишинёв стремится и в этом вопросе продемонстрировать неизменность своего прозападного курса. Об этом свидетельствует и риторика президента Санду, которая после подписания закона заметила, что отныне молдаване разговаривают на одном из официальных языков Евросоюза, коим является румынский. Татьяна Ларюшина, комментируя прошедшее в прошлом году совместное заседание румынского и молдавского парламента, поясняла, что это не предвестие грядущего объединения двух стран, а символический жест, с помощью которого стороны подтверждают общность ценностей и интересов. К этой же категории можно отнести и языковое нововведение. Именуя свой язык румынским, Кишинёв как бы ассоциирует себя с государством-членом ЕС, а через него и со всем Евросоюзом. Данный шаг на фоне предоставления Молдове статуса кандидата в члены ЕС выглядит вполне закономерным. А считать переименование государственного языка угрозой молдавской идентичности было бы большим преувеличением. Ни бельгийцам, ни австрийцам отсутствие бельгийского и австрийского языка не мешает ощущать себя суверенной нацией и жить в состоявшихся благополучных странах. Значит и признание румынского официальным языком в Молдове вряд ли можно всерьёз воспринимать как сигнал о скорой потере независимости. Хотя и нагнетание страстей вокруг этой темы со стороны оппозиции понятно и ожидаемо. Противники действующей власти не могли упустить такого шанса перетянуть часть электоральных симпатий на свою сторону, а отстаивание национальной идентичности и её защита от угроз, пусть и иллюзорных, отлично подходит для этой цели.

Алексей Черников