Свою версию мотиваций протестующих высказал и президент России Владимир Путин: по его мнению, люди выходили на акции по причине ухудшения качества жизни, вызванного пандемией новой коронавирусной инфекции.

«Теперь по поводу того, что люди выходили на протесты, в том числе и не из-за этого фигуранта. Да, наверное, вы правы, так и есть. Но ведь и фигуранта этого тоже используют именно сейчас, когда во всех странах, в том числе и в России, у людей возникает усталость, накопленное раздражение, недовольство, в том числе и уровнем своих доходов», — цитирует «Российская газета» главу государства.

Вопрос о том, кто кого использует (и использует ли вообще), скорее всего, вторичный. Первичен, пожалуй, тот факт, что люди все-таки выходят на протестные акции: значит, они имеют для этого достаточно мотиваций. Так почему же надежда на перемены у многих россиян сконцентрировалась вокруг одной личности, которую внушительная часть общества при этом считает малоприятной?

О том, что с публичной политикой в России что-то не так, говорится уже не первый год. Госдума, региональные парламенты и местные органы представительной власти (за редкими исключениями) давно перестали быть местом для дискуссий. Из повестки исчезли яркие личности, народные трибуны, в связи с чем нередко приходится слышать словосочетание «зачистка политического поля».

Сыграло свою роль, вероятно, и то, что ценность депутатского мандата неуклонно снижается: есть предположение, что большинство важных вопросов в нашей стране решается не на уровне законодательной власти, а совсем на других уровнях. Качественный состав нижней палаты парламента изменился, и шутки про талантливых артистов и спортсменов в Госдуме уже перестали быть смешными.

На протяжении многих лет политическое меню россиянина представлено, по сути, одним традиционным «блюдом»: партия власти, слегка приправленная КРПФ, ЛДПР и «Справедливой Россией». О том, что такое «кушанье» приходится по нраву далеко не всем, свидетельствуют результаты летнего опроса «Левада-центра»: Госдума РФ заняла лидирующее место в рейтинге недоверия среди общественных институтов – ей не доверяют 67 процентов участников исследования. 

То, что народ скептически относится к власти – это для России привычно и понятно; однако приведенная выше цифра свидетельствует о том, что россияне, вероятно, в равной степени не доверяют и тем, кто им предлагается в качестве оппозиции. 

Меж тем, социально-экономическое положение россиян ухудшается уже несколько лет подряд. Буквально обвал реальных располагаемых доходов произошел во втором квартале 2020 года: они снизились на рекордные 8,4 процента, а в третьем квартале упали еще на 5 процентов. Впрочем, недовольство россиян, скорей всего, связано не только с этим: свою роль наверняка сыграли и ограничительные меры, и, возможно, какие-то личные истории взаимоотношений с государством.

В «идеальном» государстве гражданин выражает свое недовольство действиями власти путем участия в мирных протестных акциях, через реализацию права на свободу слова и мнений, ну и, конечно же, голосуя на выборах. Однако если у людей отнять возможность легального выражения своего несогласия – протест, как правило, маргинализуется, оборачиваясь столкновениями с полицией, крушением автомобилей, магазинов…

На фоне ухудшающегося качества жизни многих граждан в России принимаются законы, которые, по мнению ряда экспертов, могут усекать свободу выражения мнений. Меняется избирательное законодательство – и не в сторону смягчения. До выборов допускаются не все, кто хотел бы в них участвовать (вспомним массовые протесты в Москве, вызванные отказом в регистрации в качестве кандидатов в Мосгордуму ряду оппозиционных политиков). Иными словами, складывается впечатление, что для маргинализации протеста сделано все возможное и невозможное.

Логика всех вышеописанных событий привела к тому, что Алексей Навальный фактически остался в одиночестве на оппозиционной стороне российского политического небосклона. И вопрос здесь не в том, что он оппозиционер, а в том, что в представлении многих людей он единственный «настоящий» оппозиционер. Поэтому, нравится кому-то он или нет, но именно вокруг него сконцентрированы надежды многих людей на общественные перемены. Поэтому именно он становится своеобразным «знаменем» протеста.

Можно долго дискутировать о том, входило это в планы акторов российского политического процесса, или же просто «так получилось». Однако есть предположение, что складывающаяся ситуация таит в себе серьезную опасность для власти: если раньше протест был разнесен по разным партиям и течениям, то сейчас он усиленно концентрируется на одной фигуре. Ну а концентрированный протест может рвануть так, что мало не покажется…

Алексей Нилов